Солнце уже начало пробиваться сквозь дымку, когда мы подошли к заросшему травой островку площадью в пятнадцать акров, с каменистым берегом и ярким, словно сошедшим с открытки белым маяком. В траве вдоль пересекающих остров дощатых дорожек-настилов гнездились тысячи речных крачек. Среди них затесалась и пара сотен полярных крачек, которые отличались от обыкновенных тем, что у них были целиком окрашенные в красный цвет клювы, серебристые крылья, более короткие красные ноги, чуть сероватые грудки и более длинные белые рулевые перья. Всего через шесть недель полярным крачкам предстояло отправиться в их грандиозное странствие – самую длинную из всех миграций живых организмов. Зиму они проведут в южную части Атлантики, на побережьях антарктических вод, а следующим летом снова вернутся сюда, на север, для гнездования. Шагая по дощатым настилам вдоль колонии, мы гнали перед собой волну паники: вспугнутые крачки взмывали с громкими криками, пикируя на нас и норовя ударить в голову своими острыми, как иглы, клювами. Поскольку мне в то время было всего двенадцать, я был одним из самых низкорослых членов группы, так что крачки атаковали главным образом не меня, а тех, кто повыше.

Из укрытий, откуда можно было наблюдать за побережьем, я высмотрел несколько десятков тупиков с их контрастным, напоминающим смокинг черно-белым оперением и большим, ярким, как у клоуна, красно-оранжево-черным клювом). Тупики сидели на большом гранитном валуне, греясь на солнышке, общались между собой, отдыхая перед тем, как снова полететь в море на поиски пищи. Вскоре к ним присоединился новый тупик, только что вернувшийся с добычей – дюжиной, а то и больше, мелких рыбешек, свисавших по обеим сторонам его клюва наподобие серебристых моржовых усов, страшно популярных в то время среди рок-звезд и молодых парней. Приземлившись на камни, добычливый тупик спустился в щель между ними, где располагалась его (или ее) нора, чтобы покормить единственного птенца, нетерпеливо поджидавшего корм. Среди камней я разглядел еще несколько пар тонкоклювой кайры (Uria aalge) и гагарок (Alca torda), ближайших родственниц вымершей нелетающей бескрылой гагарки (Alca impennis), которые ловили рыбу в этих самых водах еще столетия назад.

Атлантический тупик (Fratercula arctica), возвращающийся на место гнездования на острове Мачайас-Сил в провинции Нью-Брансуик в Канаде. В период размножения клювы самцов и самок одинаково яркие. Фотограф Джим Зип

День пролетел незаметно, и вот я уже снова оказался на палубе – обгоревший на солнце, с ног до головы покрытый зловонным пометом крачек и бесконечно счастливый. Весь путь обратно до Вест-Джонспорта я не переставал жадно оглядываться по сторонам, надеясь еще разок увидеть буревестника или полярную крачку. Многие события того дня – к примеру, как я на рассвете вернулся в свою палатку и определил наконец по песне увиденного мной впервые в жизни дрозда Свенсона (Catharus ustulatus), – запечатлелись в моей памяти на целых сорок лет.

После того как я многие месяцы мечтал, строил планы, читал и запоминал птиц в моем родном, удаленном от моря скромном доме в Южном Вермонте, наконец-то увиденные вживую тупики и другие морские птицы превзошли мои самые буйные ожидания. Объединение книжных знаний и личного опыта – savoir и connaissance – наполняло меня непередаваемой радостью. То птичье откровение стало одним из первых и самых важных в моей жизни. В последующие годы я проводил значительную часть моей жизни, вновь переживая, обогащая и углубляя свой опыт наблюдения за живой природой, постижения естественной истории, научных изысканий и открытий.

Одновременно я все больше понимал, что и бердвотчинг, и наука – это параллельные пути, помогающие нам осознать свое место в мире, найти смысл существования и способы самовыражения в занятиях, так или иначе связанных с постижением разнообразия и сложности окружающей нас живой природы. Но я до сих пор не перестаю поражаться удивительным новым путям этого постижения и тому, как Знание, описывая очередной виток спирали, всякий раз открывает новые возможности для еще более ценных, более глубоких и более вдохновляющих открытий. А также тому, как этот восхитительный процесс познания обогащает нашу жизнь.

И я по-прежнему с восторгом жду следующей возможности, следующего открытия, следующей новой, прекрасной птицы, как я ждал всего этого тем туманным утром в штате Мэн.

Я очень обязан многим людям за их подсказки, советы, помощь и поддержку на протяжении всего времени написания этой книги и подготовки ее к публикации. В особенности я благодарен моей жене, Энн Джонсон Прам, за ее неистощимый энтузиазм и ободрение, ценные подсказки, редакторские советы, терпение и понимание. Я также благодарен моим сыновьям, Гасу, Оуэну и Лайаму, за их искреннюю любознательность и интерес. Я благодарю мою сестру-двойняшку Кэтрин за ее воодушевление и заинтересованность. Наше общее детство, когда мы жили параллельной жизнью, оказало огромное влияние на меня, на мой интерес к феминизму и к глубочайшей тайне чужих субъективных переживаний. Я хочу сказать спасибо моим родителям, Брюсу Праму и Джоан Грэм Прам, которые с самого начала поощряли мою увлеченность птицами, наукой и путешествиями.

Работа над этой книгой велась при поддержке нескольких стипендиальных фондов. Она началась в 2011–2012 годах с научной стипендии Икербаск, выданной Баскским научным фондом Икербаск и Международным физическим центром Доностии (МФЦД) в городе Доностия-Сан-Себастьян, Испания. Я глубоко признателен Педро Мигелю Экенике и Хавьеру Аиспуруа из МФДЦ за их интерес и поддержку. Книга была (почти) завершена при поддержке стипендии Берлинского института новейших исследований в 2015 году. Этот институт восхитил меня удивительно продуктивной ученой и дружеской обстановкой, и я благодарен многим друзьям, с которыми мне довелось там познакомиться. Мой проект получил также финансовую поддержку фонда Уильяма Робертсона Коу в Йельском университете и стипендию фонда Макартуров.

Я очень благодарен Майклу ДиДжорджо и Ребекке Гелернтер за их чудесные рисунки и иллюстрации, а также Хуану Хосе Аранго, Бретту Бенцу, Рафаэлю Бесса, Марку Кретьену, Майклу Дулитлу, Ронану Доновану, Родриго Гавария Обрегону, Эду Чолесу и Джиму Зиппу за разрешение использовать в книге их замечательные фотографии.

В работе над содержанием и оформлением книги мне очень помогли беседы, а также обмен мнениями, замечаниями и идеями с друзьями и коллегами, в числе которых: Сьюзен Алонсо, Йен Айрес, Дорит Бар-Он, Дэвид Бут, Джерри Борджиа, Брайан Боровски, Патрисия Бреннан, Джеймс Банди, Тим Каро, Барбара Касперс, Иннес Катхилл, Энн Дэйли, Джаред Даймонд, Элизабет Диллон, Иайкл Донахью, Джастин Эйхенлауб, Тереса Фео, Майкл Фрейм, Рич и Барбара Франк, Дженнифер Фридманн, Джонатан Гилмор, Майкл Гордин, Фил Горски, Пэтти Гоуэти, Дэвид Халпирин, Брайан Хэар, Карстен Хэррис, Верити Харт, Джефф Хилл, Дрор Хаулена, Ребекка Хелм, Джек Хитт, Ребекка Ирвин, Сьюзен Джонсон Карриер, Марк Киркпатрик, Джонатан Крамник, Сьюзан Линди, Полин Левен, Дэниел Либерман, Кевин Маккракен, Дэвид Макдональд, Эрика Майлам, Эндрю Майранкер, Майкл Нэчман, Барри Нейлбаф, Том Нир, Даниэль Осорио, Гейл Патричелли, Роберт Б. Пейн, Брайан Пфайфер, Стивен Пинкус, Стивен Пинкер, Джефф Роббинс, Гил Розенталь, Дэвид Ротенберг, Джоан Ругарден, Александр Роулин, Джед Рубенфелд, Дастин Рубенштейн, Фред Раш, Брет Райдер, Лиза Сандерс, Хон Сосси, Френсис Сойер, Сэм Си, Мария Серведио, Расс Шафер-Ландау, Роберт Шиллер, Брайан Симмонс, Дэвид Шакер, Боб Шульман, Стивен Стирнс, Кесси Штодард, Корделия Суонн, Гэри Томлинсон, Крис Адри, Эл Уи, Ральф Веттерс, Майкл Уэйд, Гюнтер Вагнер, Дэвид Уоттс, Мэри Джейн Вест-Эберхард, Том Уилл, Кэтрин Уилсон, Ричард Рэнгем, Марлен Зук и Кристоф Зисковски. И я уверен, что еще кого-нибудь забыл!