Таких людей, как Галина Кшесинская, она же Галина Сью Койн, Ник допрашивал много раз: иногда — в качестве словоохотливых свидетелей, но чаще — в качестве преступников или сообщников. В любой из этих ролей Галина Кшесинская подходила под одно и то же клиническое описание: злобный нарциссист.

— Ко мне уже несколько дней никто не заходил, — сказала она. Глаза ее напоминали маленькие бледные устрицы, спрятанные под несколькими слоями косметики; Ник решил, что ее пластического хирурга нужно арестовать и предать пытке за преступления против человечества. — Я начала думать, — продолжила женщина средних лет, вдыхая дым безникотиновой сигареты в перламутровом мундштуке, — что полиция потеряла интерес к этому делу.

«С чего бы это? Неужели только из-за того, что мир в этом месте пылает?» — подумал Ник, потом сильно тряхнул головой.

— Нет-нет, миссис Кшесинская, дело совсем не закрыто, мы крайне заинтересованы в том, чтобы поймать преступника или преступников, убивших вашего сына… позвольте еще раз выразить глубочайшие соболезнования в связи с его смертью.

Женщина опустила глаза и на минуту погрузилась в театральное молчание.

— Да-а-а, — протянула она наконец и тяжело вздохнула, изображая душевную боль. — Бедняжка Уильям…

Какие бы отношения ни связывали Галину с сыном, ее траур по Билли не продлился и недели. Она явно наслаждалась вниманием со стороны прессы и полиции и считала его недостаточным. Сегодня она то ли напилась, то ли накурилась, а может, сделала и то и другое. Ее несильный акцент и сильно неразборчивая речь заставляли Ника напрягаться, чтобы воспринимать слова.

Ник первым делом помахал перед нею своим именным значком частного детектива: если она знала настоящую фамилию Вэла, легенда Ника рассыпалась в пух и прах. Но миссис Кшесинская не обратила на это внимания. Нику показалось, что она уже несколько лет не обращает внимания на многое, в том числе на недавно погибшего сына.

— Выговорили, что ваш сын Уильям незадолго до… гм… инцидента в Диснеевском центре дал пистолет вот этому парню, затем пропавшему: Вэлу Фоксу, которого мы разыскиваем.

Перед Ником лежала маленькая записная книжка, а в руке он наготове держал авторучку. Но пока он записал своим мелким полицейским почерком только одну фразу: «От нее плохо пахнет».

— О да, детектив… гмм… Ботам, Уильям недавно говорил мне об этом. Да.

«И ты не сообщила в полицию, что твой сыночек раздает оружие кому попало?» — подумал Ник.

Он не стал поправлять женщину, когда та неправильно произнесла его фамилию, и принялся тщательно формулировать следующий вопрос, но миссис Кшесинская опередила его.

— Понимаете, детектив, мой Уильям всегда был озабочен безопасностью — моей, своих приятелей, всех вообще… В этом городе опасно жить, детектив! Посмотрите в окно!

— Да, мэм. Вы не помните, что за пистолет ваш сын дал этому парню — Фоксу?

— Да-да, другие полицейские спрашивали об этом. Поговорите с ними. Кажется, начинается с буквы «Б».

— «Браунинг»? — попробовал уточнить Ник. — «Бауэр», «брен», «беретта»?

— Вот-вот, последнее. «Беретта». Красивое название. Не хотите немного выпить, детектив? Я всегда позволяю себе чуточку днем, особенно в эти ужасные дни, после того как Уильяма…

Женщина грозила раствориться в слезах.

— Нет, спасибо, — поспешно отказался Ник. — Но если вы хотите, бога ради. Я понимаю, как вам тяжело.

Он не стал напоминать ей, что сейчас всего десять утра.

Миссис Кшесинская налила себе из нескольких бутылок и взболтала со всей серьезностью привычного к выпивке человека.

— Вы уверены, что не хотите присоединиться ко мне, детектив? Тут хватит…

— А вы, случайно, не видели эту «беретту», миссис Кшесинская?

— Что? Нет-нет. Конечно нет. — Держа в руке высокий стакан, она вернулась в свое любимое кресло. — Но Уильям говорил о ней. Он делился со мной всем. И вот он сказал, что этот его приятель Хэл…

— Вэл, — поправил Ник.

— Неважно. Он сказал, что этот его приятель принадлежал к их маленькой компании, компании маленьких мальчиков, но по-настоящему в команду не входил.

— Это почему? — осторожно спросил Ник.

— Ну, всякие там мелочи… например, этот мальчик не пробовал того же, что остальные.

— Не пробовал?

— Ну да, секса и тому подобного. Ведь все мальчики делают это?

— Вы говорите о сексе с девушками, миссис Кшесинская?

— Конечно, я говорю о девушках! — прокричала грузная женщина с лицом, выглядевшим как роспись по обожженной глине. Слова Ника взбесили ее. — Уильям никогда бы… ни за что…

— Значит, вы хотите сказать, что этот самый Вэл Фокс не принимал участия, когда ша… когда эта компания Уильяма занималась сексом с одной или несколькими девушками?

— Да, именно, — с чопорным видом сказала миссис Кшесинская, все еще не успокоившись.

Ник записал себе в блокнот: «групповое изнасилование». Уже шесть лет назад, когда он служил в полиции, флэшбанды почти всегда начинали с группового изнасилования, часто выбирая совсем молоденьких девочек. А потом подонки флэшбэчили на это, снова и снова. Затем начинался следующий этап: издевательства над ребятами помладше, или пьяницами, или другими флэшбэкерами. Потом — чаще всего — они переходили к убийствам. Или к жестоким изнасилованиям, которые заканчивались убийством. Это считалось лучшим вариантом для флэшбэка. Два по цене одного.

— Значит, этот парень — Вэл — не флэшбэчил на эти… пробы? — спросил Ник.

— Именно так, — подтвердила миссис Кшесинская, изо всех сил стараясь не глотать слова. — Уильям говорил мне, что этому парню не хватало мужества, не хватало дружеской солидарности, чтобы присоединиться к другим и заново переживать все это как часть э-э-э… обряда посвящения.

— И что, по словам Уильяма, он делал, когда остальные пробовали это?

— Ну, отнекивался под разными предлогами, — невнятно проговорила она, взмахнула руками и попыталась закурить настоящую сигарету, со злостью выкинув безникотиновую. — Стоял на атасе. Уильям говорил, что ему всегда не хватало смелости и он стоял в стороне — говорил, что будет охранять остальных. Такая вот ерунда. Он не был настоящим другом Уильяма, хотя мой дорогой мальчик столько для него делал. Делал ему чудесные подарки.

Женщина подняла взгляд на Ника. Серые в крапинках глаза среди лужиц косметики попытались сфокусироваться на собеседнике. На ум ему снова пришли устрицы, извлеченные из ракушки.

— Но если он и в самом деле убил моего сына, значит, они явно… явно, да… явно не были друзьями. Этот Хэл Фокс, видимо, всегда собирался предать и убить Уильяма.

Она глубоко затянулась и задержала в себе дым, потом выдохнула его через нос.

— Есть у вас соображения насчет того, где можно найти этого парня? — спросил Ник.