Я зашвырнула пакеты в салон и рванула с места, едва не опрокинув стайку старушек, ведших под уздцы клетчатые сумки-тележки.

– Извините, бабушки! Я не хотела! – прокричала я им в открытое окно.

Волкова позвонила, когда я парковалась возле подъезда. Сама позвонила. Неслыханно! Я даже не поняла, успела ли ей Вера что-нибудь сообщить.

– Алена, это Анна Андреевна, как ваши дела?

– Спасибо, хорошо.

Говорила она так, как будто ничего не произошло, как будто я только что получила редакционное задание, а она звонит, чтобы уточнить детали. Я отвечала ей в той же манере. Детали меня, правда, интересовали.

– Хорошо отдохнули?

Ага, эта игра называется – отпуск.

– Неплохо.

– Алена, считаю, что вы находились в отпуске, из которого вам пора вернуться. Я не хочу вас терять. Потому что вы умеете работать.

Это была значительная уступка. Я это оценила.

– Спасибо, приятно слышать.

– Это не комплимент. Я считаю, что вы нужны журналу и журнал нужен вам. Завтра я жду вас в офисе, как обычно. К одиннадцати будете?

Это была грандиозная уступка. По версии Затуловской, рабочий день начинался в 9.30.

– Буду. И я бы хотела обсудить некоторые детали.

– Детали? Вы имеете в виду условия? Хорошо, Алена. До встречи.

Ура! Я сделала это! Первый раз сказала то, что надо было сказать. Не больше и не меньше. Хотя, может, я все-таки перегнула палку? Не надо было про условия. По телефону не стоило. Такие вещи обсуждаются при личной встрече. Так, хватит рефлексии, интеллигентских густых соплей! Я все сделала правильно!

Первой в редакции меня встретила Островская.

– Аленыч! – она бросилась мне на шею. – Как хорошо, что ты вернулась! Мы за тебя все тут боролись. Затуловская, конечно, сопротивлялась, но я и Аня, мы ее сломили.

Я отодвинула ее от себя.

– Смотрю на тебя и понимаю, как я соскучилась! – Островская лезла обниматься. – Ты прости, если я виновата. Но честно, Аленыч, я не хотела, чтобы так вышло.

Молодец, надо отдать Островской должное. Она играла неплохо, почти не пережимая. С пафосом, но талантливо.

– Я тоже рада, Лиич! – я погладила ее по плечу. – И даже не извиняйся. Мы уже как родные с тобой. Веришь, я, пока сидела дома, ни о ком плохо не думала. Только переживала, что вы все сейчас делаете журнал, а я сижу одна. Скучала очень. По работе и по редакции, даже по комнате этой без окон ску­чала.

Интересно, как это смотрелось со стороны – как монолог из производственной пьесы про принципиального директора, которого сняли с работы по наущению недоумков-карьеристов (в смысле, рейдеров-захватчиков), а потом восстановили решением областного обкома (то есть регионального отделения партии «Единая Россия»)? И вот он возвращается, с партбилетом в руке и пламенем в глазах, и все думы его – о родине, об общем деле.

Смыслом этих ритуальных танцев было то, что Лия демонстрировала свою готовность лечь под меня, а я заверяла ее, что нисколько не сомневаюсь в ее преданности. Общему делу, ха!

– Алена Валерьевна, вы когда сможете к Анне Андреевне подойти? – Люба, секретарь Волковой, поймала меня в дверях, когда мы с Лией уже входили в редакционную комнату. – Вам кофе или чай сделать?

– Чай, зеленый, с лимоном и без сахара.

– Я так рада, что вы вернулись. И Волкова рада, – интимно шепнула мне Люба, устанавливая новый уровень доверия. Отношение начальницы узнай по намерениям секретарши ее.

В кабинет к Волковой мы явились все вместе – я, Люба, мой чай и кофе для Ани.

– Доброе утро, Алена! – Аня подала к столу самую теплую из своих улыбок, которую, судя по количеству окурков в пепельнице, неоднократно разогревала на открытом огне газовой зажигалки.

На часах 11.05. Затуловская сказала бы «Добрый день», подчеркивая злостное игнорирование мною корпоративной дисциплины. Но Марины не было. И, видимо, не случайно.

– Доброе утро, Аня!

– Люба, ни с кем нас пока не соединяйте.

Сайкина тихо закрыла за собой дверь. Мы помолчали.

– Как настроение? Работать готовы? – начала Аня, закуривая.

– В принципе, да, – ответила я, пристраивая задницу к креслу напротив нее.

– Вы тоже можете курить. Мы с вами единственные, по-моему, кто здесь курит. Вы не собираетесь бросать?

– Пока нет. Еще Вера курит, – я пощупала карманы. Черт, а сигареты я оставила в сумке.

– Возьмите мои, – она протянула пачку «Парламента». – А я не знала, что Вера курит. Она – хорошая девочка. И работает, кажется, неплохо. А ваше мнение?

Чудеса. Кого здесь раньше интересовало мое мнение?

– Голикова быстро соображает. И активная. Уже дала мне работы для Лондонского конкурса, – я чиркнула Аниной зажигалкой.

– Хорошо, что вы об этом заговорили. Я знаю, у вас с Мариной были… разногласия по поводу конкурса. Так мы все решили. Аркадий Владимирович дает нам самолет. Я полечу вместе с вами.

– Здорово. – Эта была хорошая новость для журнала. Неужели что-то изменилось и мне теперь не придется изворачиваться перед рекламодателями и читателями?

– Я тоже рада. Поедем с вами, пообщаемся в неформальной обстановке. Мы, к сожалению, очень мало говорили в последнее время. Поэтому и возникло недопонимание. Когда есть доверие, гораздо проще вопросы решать.

– Согласна. Доверие – это способ вопросы решать.

Если бы еще и Канторович это понимал.

Мы затянулись одновременно и выпустили дым в лицо друг другу, как две вражеские армии напускают дымовую завесу на поле битвы, чтобы противник не заметил перегруппировки сил.

– Журналу очень повезло с вами, Алена. Мы с Мариной говорили, и она тоже со мной согласилась – у Gloss никогда не было такого главного редактора. Журнал стал интересный, и вы очень выросли за это время.

– Спасибо.

– Это не комплимент. Я вам уже говорила, – Аня вертела новую сигарету в руках. – Я Ирину очень уважаю, она многое сделала, но вы – это шаг вперед для компании.

Аня надломила сигарету и теперь крошила табак в пепельницу.

– У Полозовой в какой-то момент пропал азарт, ей стало неинтересно… Жаль. Из нее мог получиться прекрасный издатель. Я хотела ей передать свои функции. Ира – талантливый человек, а оказалась на обочине. А все характер… От характера многое зависит в карьере, ваше мнение?

Так, хозяйская армия наконец выдвинулась на передовую.

– Ну да, – ответила я, – причем от характера твоего начальника.

Аня резанула меня взглядом. Я не отвела глаз.

– Вот именно! У вас как раз такой характер. Лидерский. Вы бываете резкой, как и я. Поэтому на вас жалуются. И я считаю – это плюс. Значит, у вас есть талант руководить. Девочки у нас очень зависимые, слабые. Ими надо очень жестко управлять. Я так делаю, Марина, теперь вы… Я, Алена, тут подумала…