Да, новая супруга была похлеще старой! Хотя Киску я знал давно, но такой важной еще не видел. Можно подумать, что ее специально готовили в качестве диктатора Хайди.

— Прошу улетающих на Хайди никаких вещей с собой не брать, — предупредила Киска. — Полет недолгий, в кабине достаточно тепло, и вы не успеете замерзнуть, поэтому летите как есть.

— Я не хочу на Акулью отмель! — завизжала Соледад.

— Не надо истерик, сеньора, — наставительно заметила Киска, — не судите о других по себе. Коммунисты людьми не разбрасываются, тем более не швыряют их на съедение акулам, как некоторые. Ваш опыт партизанской войны на море — слово «пиратство» мы оставим в стороне — может быть весьма полезен, точно так же, как ваши сведения о работе тайной полиции Хорхе дель Браво. Уверяю вас, все вы спокойно долетите до Хайди и найдете себе применение в новой жизни. Конечно, если вы не захотите с нами сотрудничать, то придется применить к вам меры принуждения. Кто не работает — тот не ест!

— Вива! — заорал я совершенно непроизвольно. Меня поддержали только Кискины охранники, а все прочие поглядели с жалостью, как смотрят на безнадежных идиотов.

— Пойдем, — нежная пятерня Киски, которой ей случалось расшибать по пятнадцать черепиц, легонько хлопнула меня по боку, и я последовал за ней беспрекословно. Конечно, она привела меня все в ту же каюту. Впрочем, постель была застелена свежим бельем, а кондиционер был пущен на полную мощность.

— Здесь все провоняло бабами, — проворчала Киска, расстегивая ремень и бросая его вместе с пистолетом на кресло.

— Я никак не предполагал, что тебе взбредет в голову сделать меня своим мужем, — пожал я плечами, — в конце концов, обручения у меня с тобой не было.

— Мы еще сыграем с тобой революционную свадьбу, — Киска ловко, словно змея из кожи, выскользнула из комбинезона и осталась в купальничке, весьма легкомысленном для леди такого ранга.

Надо сказать, что прошлые наши отношения были лишены особых эмоций — Капитан, царствие ему небесное, говорил, что мы «сбрасываем давление в баках». Поэтому, снимая с себя оранжевую вертолетную шкуру, я, честно говоря, плохо представлял себе, чем буду заниматься с Киской. Значительно больше мне хотелось просто выспаться.

— По-моему, ты похудела, — сказал я, поглаживая очень рельефную мускулатуру на Кискиной спине.

— Да, наверно, — сказала она, — жирок мне сейчас не нужен. Ты тоже сбросил порядочно, но, как я догадываюсь, от слишком усердного общения со всеми четырьмя шлюхами. Но это ничего. Тебя, правда, надо отмыть. От тебя пахнет этой пираткой, наверно, она у тебя была последней. В ванну!

Она оттирала меня так, что это было похоже на пытку. Временами казалось, что кожа у меня вот-вот задымится.

— Киса, не мучь меня, — молил я, но компаньера президент была неутомима. Более того, от ее интенсивного массажа я пришел в более-менее готовое состояние и смог приступить к исполнению служебных обязанностей. Я уже позабыл, что именно так нравилось Киске при начале полового акта, но тем не менее и на сей раз это получилось как-то спонтанно, от чего ее лицо озарила скупая улыбка.

— Боже мой, — сказала Киска, — это все-таки приятнее, чем делать революции. Представь себе, с момента вылета на Хайди у меня не было ни одного мужчины. Я занималась исключительно политикой и военными действиями. Конечно, это помогает подавить физиологию, но после победы революции меня так припекло, что я была готова лечь под танк — у него все-таки есть пушка.

— Ничего себе, — не поверил я и даже прервал свои движения, — в окружении нескольких тысяч мужиков — и не найти партнера?

— Ну, пока мы наступали на столицу, — Киска крепенько сжала меня своими стальными ножками, — об этом не могло быть и речи. Массам нужна вера в

святость, а я не могла себя компрометировать. Первое время, конечно, удерживаться было трудно, но потом меня вообще перестали считать за женщину. Все поняли, что я гениальный полководец и политик, а потому в ночь, когда мы взяли Сан-Исидро и началась революционная фиеста и весь мой штаб отправился трахать городских шлюх, на меня даже не обратили внимания. Мне пришлось испортить им праздник и закатить речь на восемь часов, которая транслировалась всеми радиостанциями. Все солдаты и прочие народные массы плясали и тискали девчонок, а мой штаб прел в Доме Республики, где проходило торжественное собрание. Ну а потом я подумала, что выбрать себе кавалера из среды боевых товарищей дело очень хитрое, возможен раскол в партии, групповщина и даже переворот. Поэтому я не хочу делать политических ошибок и сделаю мужем тебя, как второго ветерана партии. Ну, а чтобы у тебя был какой-то официальный статус, будешь министром социального обеспечения.

— Черт меня побери, если я хоть что-нибудь в этом понимаю!

— Во-первых, не волнуйся и не задумывайся об этом, а то у тебя член слабеет. Во-вторых, у тебя будет пять заместителей, которые все за тебя сделают. В-третьих, работай ножками, а не задавай вопросов.

Так я и сделал. Киска закрыла глаза и перестала молоть языком, блаженно урча и вздыхая… Некоторое время она просто наслаждалась, а потом активно взялась за работу, действуя, словно отлично отлаженная машина. Разрядившись три раза подряд, она очень вовремя приказала мне надеть средства защиты, легла снова и в дальнейших событиях принимала такое же участие, как надувная секс-кукла. Потом, после легкого омовения, я вернулся в постель и с удовольствием захрапел, а Киска ушла заниматься государственными делами.

Как и следовало ожидать, проспал я почти до вечера. Наверно, я проспал бы и дольше, но меня подняла Киска. Она приказала мне идти обедать на верхнюю палубу.

— Я еще не проснулся, — проворчал я, точнее, проныл.

— Тогда идем купаться.

Киска, затянутая в два явно узковатых куска черно-красного цвета ткани, ласточкой вспорхнула с верхней палубы и, пролетев по воздуху добрых двадцать футов, вонзилась в воду. Я вздохнул и прыгнул следом, сумел спросонок не свернуть себе шею и даже вынырнул всего в трех футах от компаньеры. Она

неторопливо плыла прочь от яхты, стремясь держаться на середине лагуны.

— Если моя проклятая секретная служба, — тихонько проворчала Киска, — не сумела спрятать микрофон мне в задницу, то, по-моему, нас не смогут подслушать.

— Ничего себе! — посочувствовал я, плывя бок о бок с ней. — Ты боишься своих!

— Идиот, — прошипела она, — ты что, считаешь, что я действительно сделалась коммунисткой! Слава Богу, у меня еще все мозги на месте. Конечно, раз уж я стала диктатором, то мне надо максимум выжать из этого обстоятельства. Все равно, рано или поздно меня отправят, как говорится, к праотцам, если, конечно, вовремя не смыться. Все, что я говорила тебе до этого купания, так же, как и все, что я говорила другим, — сущая ахинея, ложь во спасение и фантастика. За исключением одного — «коммунизм — это выгодный бизнес». Правда, я, добропорядочная американка, всегда не уважала тех, кто много зарабатывает и не платит налоги как следует, но теперь я нашла в этом некий шарм. В общем, мой план, если уж быть совсем откровенной: надергать репы из грядок и быстро убежать. Пока ты спал, я сделала Мэри и Синди укол препарата «Зомби-7», который мы захватили в ведомстве Хорхе дель Браво. Девочки стали на трое суток такими послушными, что просто загляденье. Аквалангисты с помощью немецких торпед из подземного склада взорвали лодку, которая лежала на дне подземной гавани, а твои добрые подружки привели сюда «Аквамарин»… По-моему, именно так называется ваш подводный таракан? Теперь он снова под брюхом у «Дороти», а ночью мы начнем работать. К месту, где лежит «Санта-Фернанда», подошел сухогруз «Генерал Альберто Вердуго». Все золото с «Дороти» уже перегружено на него, а ночью все бочки тоже перекочуют со дна морского в его трюмы. Завтра займемся лодкой.