Нас выводила из себя его способность менять облик. К тому же у нас не могло быть уверенности, что он этим пользуется, – Дюран обладал внешностью, не привлекающей внимания. Однако мысль о том, что он может предстать в любом виде, придавала нашей деятельности некоторую безнадежность.

Описание внешности подозреваемого: рост 5 футов и 9 или 10 дюймов, худощавое сложение. Возраст – около сорока лет, белый. Мужчина или женщина.

Всего лишь от двадцати до тридцати миллионов граждан Соединенных Штатов подходили под это описание.

В тот вечер я позаботилась о том, чтобы за столом не было зеленой пищи.

– Мама, – сказала мне Френни, – мы хотим, чтобы у тебя почаще были такие крупные дела. Нам нравится еда, которую ты сейчас готовишь.

Все согласились, в особенности Эван, который автоматически отвергал все, что его мать считала полезным, – например, сон, домашние задания, кнопку выключения игровой приставки, а также брокколи.

Мы привели в порядок кухню и устроились перед телевизором, чтобы посмотреть «Колесо фортуны». Френни легко нас победила – однажды ей даже удалось угадать слово без единой буквы.

– «Ветер в ивах», – сказала она. – Я только что ее прочитала. Элементарно.

Но разговор, который за этим последовал, не показался мне элементарным.

– Эван, – сказала я, – выключи телевизор.

– Но «Риск»! Сейчас будет «Риск», – заявил он. – Ты нам всегда разрешала его смотреть!

Это было правдой.

– Только не сегодня. Мне нужно с вами поговорить, а поскольку собрать всех вместе непросто, я намерена сделать это сейчас.

Все дружно застонали, а Джулия жалобно спросила:

– Неужели у нас опять денежные трудности?

Прошлый год получился напряженным: у моей машины вышел из строя двигатель, моя мать превысила предел допустимых расходов на лекарства, а Эвану нужно было поставить пластинку для исправления зубов. Нам пришлось пережить трудный период затягивания поясов, что позволило мне познакомить детей с экономическими реалиями взрослой жизни.

– Мы сумели успешно преодолеть наши трудности, – сказала я им правду.

Они неплохо усвоили урок. Теперь дети меньше боялись денег – и это было хорошо, – однако восторга они не испытывали.

Как бы я хотела, чтобы все было так же просто и в этот раз.

– Нет, все наоборот, – заверила их я. – У меня накопилось много сверхурочной работы. В этом году мы сможем позволить себе отдохнуть, где захотим.

Теперь они радостно закричали. Хороший знак – возможно, разговор окажется не таким трудным, как я предполагала.

– Но есть причина, по которой мне приходится гораздо больше работать. Вам известно, что человек, который снял «Здесь едят маленьких детей», находится под следствием?

Конечно, они знали. И уже не раз задавали мне вопросы.

– Так вот, расследование веду я.

– Не-может-быть-мам-перестань-расскажи-нам-все-про-Уилбура-Дюрана.

Я даже не поняла, кто из них это сказал – голоса слились.

– Это правда. Я занималась расследованием с самого начала. Именно мне удалось заметить, что похищения во многом схожи.

Вновь раздались возбужденные крики.

– Подожди, пока я расскажу миссис Адамс и мистеру Форситу, они подумают, что это круто, где телефон, я хочу позвонить Саманте.

Они должны были знать, но им не следовало об этом рассказывать – тем более сейчас. Мне не хотелось портить им настроение, но…

– Послушайте, мои дорогие, я знаю, что прошу очень много, но мне бы не хотелось, чтобы вы болтали. Понимаю, это трудно, вы уж меня простите. Но сейчас вам придется помалкивать.

– Мама, перестань, мы не сможем не рассказать кому-нибудь.

Нужно, чтобы они поняли опасность и знали: это касается их лично.

– А вы понимаете, что это может сказаться на нашей жизни?

Тишина.

– Я буду вынуждена иметь дело с прессой, с людьми, которые являются почитателями Дюрана, наверняка объявятся придурки, которые на нем помешаны. Возможно, за нами начнут следить. Подобное вмешательство может затруднить мою работу. Поэтому до тех пор, пока мы не поймаем Дюрана, нужно, чтобы вы работали заодно со мной. Я прошу, чтобы все вы стали помощниками шерифа. Если мир ничего о нас не узнает, нам будет намного легче.

Магическое слово «нам». И все трое моих благословенных детишек молча и серьезно кивнули.

Двое благословенных отбыли в свои постели, сначала Джулия, потом Френни. Их маленькие головки были полны мыслями о славе и удивительных подвигах, которые совершит их замечательная мать. Хорошо. Пусть образцом для подражания будет женщина, добившаяся успеха.

В такие моменты я всегда чувствовала себя самозванкой.

И вновь мы с Эваном получили возможность провести вдвоем несколько драгоценных минут.

«Добрый Бог, – взмолилась я, – пусть эти чудесные мгновения никогда не кончатся, пусть я всегда буду играть достойную роль в жизни моего сына».

Все пройдет очень быстро. С каждым нашим вздохом клетки Эвана делятся, кости удлиняются, растет концентрация гормонов, он все сильнее отдаляется от меня. Так всегда происходит, когда ты поишь и кормишь их. Но в такие моменты я могла представить себе его маленькие ручки, обнимающие меня за шею, ощутить сладкое детское дыхание, осознать полное доверие, все крупицы ушедшего времени, когда я была всемогущей богиней, источником жизни и знаний.

А теперь я всего лишь мать.

– Мама, – сказал Эван, в глазах которого сияло обожание, – я знаю, ты не хочешь, чтобы мы обсуждали дело, которое ты ведешь, но это так круто. Ты обо всем догадалась – потрясающе! У тебя замечательная работа. Я вот думаю, не стать ли и мне полицейским.

«Я хочу вырасти и стать таким же, как моя мать» – странные слова для мальчика, но как приятно их слышать. Возникает одна проблема – сейчас слишком многое изменилось. Неуважение к властям в последние годы принимает угрожающие размеры. Прежде такой опасности не было; требования к представителям закона стали слишком суровыми.

– Но тебе все равно нужно будет идти в колледж. Необходимо очень много знать. Теперь в полиции требуются люди с хорошим образованием.

– Ну и хорошо. Я все равно хочу стать полицейским.

– Я польщена, Эван. Мне приятно, когда ты произносишь эти слова. Но у тебя будет еще много времени, чтобы решить, что делать с собственной жизнью.

– Значит, ты не хочешь, чтобы я стал полицейским.

– Я этого не говорила.

– Но ты так думаешь. Я знаю.

Я взъерошила ему волосы. Он ощетинился.

– Я не маленький мальчик, мама.

Как хорошо я это знала!