Нитха обернулась к наставнику. Глазки опущены долу, голосок тихий, скромный:

– Этих людей, о Рахсан-дэр, я встретила в день мятежа. Они помогли мне спасти потерявшегося в суматохе ребенка, а потом проводили меня к родственникам малыша, чтобы кто-нибудь не обидел нас с ним по дороге.

Орлиные глаза вельможи сузились. Он вспомнил мирный дворик посреди бушующего города и мудрого, кроткого старца, чьи слова он счел тогда злой насмешкой.

– «Дикий тролль с дубиной и человек, у которого из штанов торчит хвост…» О дитя несчастья, ты ехала верхом на медведе?!

* * *

Рахсан-дэр опасался не зря: из королевской ложи Нитху действительно видели. Принц не отрывал глаз от ее радостного танца. А когда рядом появился старик-наррабанец и, судя по гневной жестикуляции, принялся воспитывать развеселившуюся девушку, Ульфест мысленно произнес несколько фраз, в которых было много энергии и выразительности, но, увы, совсем не было уважения к старшим.

И вдруг принц понял четко и ясно, что Нитха нужна ему, как сердце в груди. И что он смешает небо с землею, но девушка будет принадлежать ему!

Да, ему не позволят на ней жениться. Придется вести в храм какую-нибудь знатную гусыню, избранную отцом и дедом. Ну и что? Любой историк перечислит уйму случаев, когда фаворитки значили в истории страны куда больше королев. И пользовались куда большим влиянием при дворе. Имена таких женщин звенят в легендах и преданиях, а имена коронованных дур, живших в одно время с ними, погребены в пыльных летописях.

Только бы Нитха согласилась ответить на его чувство! А уж он, Ульфест, расстарается, чтоб на века вперед в балладах осталась память об их счастливой любви, разрушившей на своем пути все преграды…

А для начала надо разведать насчет этих самых преград.

– Папа, дедушка, – начал он нарочито небрежным тоном, чтобы не вызывать сразу на свою голову тучу с громом и молнией, – поглядите, там девушка-Охотница… ну, мы ее два раза видели в тронном зале…

– Помню, – отозвался король. – Нитха.

– Да, Нитха. Такая красавица, что рядом с нею наши придворные дурочки – просто стадо коров. Я ее сегодня во сне видел…

И оборвал фразу, тревожно вслушиваясь в молчание, воцарившееся в ложе.

Если бы отец сказал: «Ну да, хорошенькая девчонка!», а дед хмыкнул: «Оболтус!» – это можно было бы счесть почти благословением. Если бы начали долбить его в два клюва за то, что голова занята всяким вздором, недостойным будущего короля, следовало бы ожидать серьезных сложностей.

Но они молчали. И принц не знал, как истолковать это молчание.

Наконец король заговорил – тепло, сочувственно и печально:

– Ты уже думал об этом, мой мальчик? Я тоже думал. К сожалению, не получится. Не отдадут ее за тебя. А какой мог быть брак!

– Внук, смотри на вещи трезво, – хмуро подхватил Эшузар. – Что такое Гурлиан? Маленькая страна на болотах, проезжий тракт для купцов. Что есть у нас, кроме искусных рук наших ремесленников? Клюква да грибы! А эти наррабанцы ужасно кичливы. И редко отдают дочерей в жены за море.

– Да, в гурлианских летописях таких случаев нет, – задумчиво согласился Зарфест. – Такую невестку я бы до храма на руках нес.

– А я нашего балбеса до этого храма за ухо бы вел, чтобы не сбежал, – кивнул дед. И вдруг оживился: – Может, все же попробуем? Все-таки она сбежала из дому. Может, такую паршивую овечку все-таки отдадут за нашего дуралея?

– Попробовать-то можно, – с большим сомнением протянул король. – Только не напрямую, намеками, чтоб не было нам позора из-за отказа…

Принц ошарашенно переводил взгляд с одного соправителя на другого и наконец не выдержал:

– Отец! Дедушка! Мы о ком говорим-то? Я вон про ту молодую Охотницу! Которую ведет к столу вон тот старик в узорчатых шароварах! Не знаю, отец он ей или дед…

Зарфест и Эшузар переглянулись. Черная и золотая маска уставились друг на друга.

– Он не понимает! – обвиняюще сказал дед.

– Он не знает! – уточнил обвинение отец.

– Он шляется неизвестно где и все пропускает.

– А потом выставляет себя идиотом.

– Оболтус.

– Балбес.

– Знаю! – ворвался в эту привычную беседу принц. – Я лоботряс, легкомысленный щенок, позор династии и горе вашей старости. А вы умные и все знаете. Так переведите на наш родной язык весь этот бред…

Обе маски, черная и золотая, надменно обернулись к принцу.

– Если бы в день мятежа ты был с нами в тронном зале, – холодно сообщил Эшузар, – то знал бы, что «старик в узорчатых шароварах» – один из вельмож Нарра-до, присланный сюда, чтобы хранить честь и доброе имя юной госпожи… да помогут ему боги в этом нелегком деле!

– А если бы ты был с нами каждый раз, когда мы читаем донесения от Хранителей других городов, – с теми же интонациями подхватил Зарфест, – ты бы узнал из письма почтенного Тагиарри, что в Издагмир прибыла и стала ученицей Подгорного Охотника бежавшая из Нарра-до принцесса, дочь Светоча!

Хорошо, что у серой шелковой маски такая длинная бахрома! За нею не видно было, как у наследного принца отвисла челюсть.

* * *

Застолье пережило свой взлет – веселый дружный галдеж – и развалилось на кучки собеседников, уставших от еды, питья и криков.

– Отец отругал меня за то, что я подставил морду под ту пригоршню песка, – с удовольствием рассказывал Нургидан друзьям. – А потом подарил на счастье вот этот пояс, он у нас еще от прадеда…

И гордо хлопнул себя по животу – вернее, по пряжке потемневшего от времени серебряного пояса. Этот подарок в его глазах явно имел куда большую ценность, чем другой пояс, золотой с драгоценными камнями, добытый на Вайаниди и бесславно потерянный.

– А почему ты не позвал отца на пир? – спросила Нитха.

– Я звал. Но он пошел в свой шатер прилечь. Потянул спину, когда вышибал из седла того силуранца, – объяснил Нургидан, с некоторой тревогой глянув на дальний край стола, где устроились его братья. Оба сбежали от «своего меньшого» ради удовольствия ухлестывать за Джариной. Усевшись возле крупной, сильной – как раз им под стать – девахи, они предавались простому и грубоватому флирту, который вот-вот грозил перейти в драку. А негодница Джарина откровенно забавлялась, поддразнивала обоих и явно собиралась выжать из ситуации удовольствие до последней капли.

– Как же отец тобою гордится! – сказала Нитха, растроганная рассказом. – А мой отец сейчас далеко…

– А у меня отца и вовсе нету, – хмыкнул Дайру. – Но если верить учителю, всем нам Гильдия как мать родная, так что мы не сироты…

– Мать родная? Ха! – мгновенно ощерился Нургидан. – Кому мать, кому мачеха!

– Эта матушка вовсю отбивалась от таких деток, как мы! – поддержала его Нитха. – Конечно, мачеха!