class="p1">— Жужу, ветка… подломится ветка! Спускайся! Потом… потом сорвешь…

А Жужу лезет еще выше.

— Жужу! — в отчаянии кричу я.

Качается ветка, раскачивает Жужу из стороны в сторону, а она срывает одну грушу, потом вторую… Жужу не торопится. Вдруг ветка согнулась в дугу, как натянутый лук.

— Жужу, хватит! Я не люблю!.. Я совсем не люблю груши!

Жужу смеется, срывает самую спелую грушу на макушке дерева. У нее очень большой карман.

Я ношусь вокруг дерева, размахиваю руками, подбегаю к стволу и кричу до хрипоты:

— Жужу, я не хочу груш!.. Клянусь, не хочу! Спускайся!

Она опять смеется, садится на ветку, потом быстро спускается вниз.

Я провожу рукой по глазам и спрашиваю:

— Почему ты не послушалась меня?

Жужу сует мне грушу, хватает за руку, и мы опять бежим. По ногам хлещут лютики, ромашки, осыпаются головки одуванчиков, высокая трава царапает колени.

— У-ух! Пчела! Укусила пчела-а-а!

Жужу увлекает меня к дикой груше. Я опускаюсь под деревом на траву, Жужу задирает вверх мою ногу и осторожно выдавливает жало. Потом, разжевав зеленый грушевый листок, прикладывает к укусу.

Лодыжка у меня распухла, но боль стихает, высыхают слезы. И я начинаю рассказывать: я говорю о том, что здесь деревня, здесь лютует ветер и ветки деревьев в любую минуту могут подломиться под тобой… а когда ты бежишь себе по лугу, вдруг на тебя налетает злая пчела и кусает.

А там, в городе…

О, там я сам вожу настоящий трамвай, взбираюсь на пятый этаж по водосточной трубе, сплю на крыше громадного дома, а однажды в цирке я спрятался между стульями и, когда все разошлись, вылез и прошел по канату.

Жужу слушает, опустив голову, перебирает в кармане камешки и разноцветные стекла, глядит исподлобья и моргает черными, как угольки, глазами. Не поймешь — верит она или нет. Когда соглашается, закрывает глаза, когда не верит — тоже закрывает.

Жужу очень любит рассказы о городе.

— Жужу!

Жужу слушает.

— Жужу, а ты не бывала в большом городе!

Жужу вспыхнула, смутилась.

Она не была в большом городе.

— Жужу, поедем к нам!

Она опустила голову. Видны только ее длинные ресницы. Молчит.

— Поедем, Жужу! Наш дом стоит на холме, оттуда виден весь город. Мы будем смотреть на него с балкона днем и ночью. Он очень красив днем, но нужно видеть его ночью… А потом пойдем в кино — кино совсем рядом. Потом в цирк. Ты знаешь, какой там цирк! Поедем в город, Жужу! Не бойся, ты не потеряешься, я буду всюду водить тебя за руку, нам будет хорошо. На переходах я переведу тебя через дорогу. Ты ничего не бойся! Я всегда буду рядом… Там уйма магазинов, я куплю тебе все, что захочешь. Ты любишь конфеты? А большую куклу?! Там много пестрых материй… Я куплю тебе на платье, Жужу. И на рукава хватит, и на большой карман, и еще останется. Ты будешь в нем как бабочка. Поедем в город, Жужу!..

Жужу хлопает ресницами, но я не могу понять — согласна она или нет.

Я уже позабыл о пчелином укусе. Беру Жужу за черную от загара руку и веду по городу.

От дикой груши до кустарника, объеденного скотиной, раскинулась площадь. Высокий куст похож на памятник. Площадь кишит машинами, но я знаю, когда можно ее пересечь. А Жужу не знает, Жужу ждет. Я озираюсь по сторонам, потом тяну ее за руку, и мы бежим. Ах, я поторопился!.. Теперь лучше обождать, пока проедут машины, и не суетиться. Даже если машина направляется на тебя, не бойся. Она объедет, ты только не мельтеши, иначе и шофера с толку собьешь.

Жужу стоит рядом, не суетится, ждет.

— Вот теперь побежали!

И мы бежим.

Обходим высокий куст — замечательный «памятник»! Снова и снова мчатся машины, мы бежим, но тут откуда-то вылетает машина с красным крестом. Мы стоим не шелохнувшись. И только собрались бежать, слышу — сирена. Жужу тоже ее слышит. Где-то пожар. Красная машина мчится на нас, но Жужу знает, что теряться нельзя, нужно стоять не двигаясь.

Наконец выходим на опушку. Тут спокойно и тихо— машины по тротуару не ездят, но мы все равно держимся за руки, я боюсь потерять Жужу в толпе.

— Вот здесь продают книги. Хочешь, я куплю тебе?

Жужу хлопает ресницами.

Хотеть-то она хочет, но ведь она не умеет читать. Это не беда. Я куплю ей книгу с одними картинками.

— В этом доме — музей. Ты знаешь, Жужу, что такое музей?

Сам я отлично знаю, что в музее лежат обломки камней, разбитые кувшины, ржавые кинжалы, пистолеты и ружья.

— Ты не бойся, Жужу, из этих пистолетов нельзя стрелять, и из ружей тоже. Они висят просто так, чтобы на них смотрели.

— А вот здесь… О!.. Здесь бисквиты, печенье, разные пирожные и конфеты в цветных и серебряных бумажках, и… подушечки, но на что тебе подушечки, если я куплю тебе в обертке или даже шоколад. А может, ты хочешь и подушечки тоже? Пожалуйста, как знаешь. Воля твоя…

А вот это — кинотеатр, но сюда я приведу тебя вечером. Мы идем вдоль леса, огибаем опушку — высоко на холме цирк. Перед цирком висят большие афиши. На афишах нарисованы медведи, зайцы, лошади. Жужу видела лошадей, но это совсем не такие… Лошадей-то она видела, а слона? А морских львов? Мы купим билеты и в воскресенье пойдем в цирк на утреннее представление.

Там, где зеленеет ряд акаций, — магазины, дальше, в ольшанике — универмаг. Это большущий магазин, в нем можно купить все, что угодно.

Я выбираю для Жужу материю на платье. Желтую в красную полоску или зеленую с цветами? А может быть, ей по душе фиалковый цвет?

— Жужу, пожалуйста, выбирай…

Жужу не выбирает.

Жужу хочет, чтоб я сам купил ей материю, которая мне нравится.

Я прошу продавца выбрать самую лучшую. Вон ту, что лежит наверху… Нет, пониже. Да нет же!.. Ладно, пусть будет эта… А может, у продавца под прилавком найдется что-нибудь особенное, припрятанное для знакомых? Жужу в первый раз приехала из деревни, а для знакомых он и потом сумеет выкроить… Нет, отрезать не надо, мы берем все. На платье должен быть карман своего цвета.

Ведь Жужу очень нужен карман.

Солнце припекает.

Мы осматриваем город.

Бабушка, верно, давно разыскивает меня, сердится, ворчит.

Мы бежим к пруду. Лягушки с плеском плюхаются в воду. В пруду водятся даже черепахи.

Пахнет стоячей водой, нагретой зеленой ряской.

Мы входим в