— Именно так, Женьк. Именно так, — кивает он, тоже делая вид, что ничего не происходит, что нет сейчас никакой особенной сокровенности между нами, когда мы вот так искренне и просто вспоминаем самые счастливые дни нашей жизни.

— Так странно, — внимательно глядя на нас, вдруг говорит Микаэла. — Вы всегда были так друг за друга — а сейчас даже жить в одной стране можете. Как так вышло?

Мои пальцы, которыми я туда-сюда провожу по рукаву его куртки, на секунду замирают и медленно опускаются вниз. Не стоит делать вид, что все так, как и раньше. Несмотря на временное потепление между нами, всё давно и совсем-совсем по-другому.

И забывать об этом нельзя.

— Так, а сейчас куда — направо или прямо? — окончательно разрушая волшебство момента, громко спрашивает водитель. — Отель этот ваш новый, у меня на картах его нет… Куда проехать?

— Так куда проехать, Жень? — со странным блеском в глазах спрашивает Ромка — и на секунду я понимаю, зачем ему нужны были эти очки. Они хоть немного скрывали его эмоции, которые он сейчас то ли не хочет, то ли не может контролировать.

Внезапно мне кажется, что единственно правильным ответом будет сказать: «Не надо никуда ехать. Отменяем эту остановку, давай лучше к нам! Зачем нам какие-то гостиницы, когда есть дом — наш дом?»

Как будто он этого хочет. Как будто я сама этого хочу.

Набирая в грудь побольше воздуха, открываю рот, и слыша, как отбивает ритм громко стучащее сердце, произношу после секундного колебания:

— Налево.

— Что — налево? — непонимающе смотрит на меня водитель и, кажется, не только он.

— Езжайте налево. Объедете с другой стороны. Так чуть дольше к отелю будет, но там дорога лучше. Не хочу трястись по кочкам.

— А, дорога, значит? Понял, пасажирочка. Дорога так дорога. Раз вам не жалко — вы и платите. Счетчик все посчитает.

И, разворачиваясь в указанном мной направлении, шурша щебнем, выруливает из небольшого переулка, в который завёл нас навигатор.

Я все сделала правильно. Не надо нарушать главные договорённости с самого начала — это все просто эффект Ромки, его умение вовлекать и удерживать в поле своего влияния, где невозможно не очароваться и не начать делать глупости. Я проходила это не раз, и всегда это вело к катастрофам, большим и маленьким, в моей жизни.

Мы договорились, что он живет в отеле — значит, он живет в отеле. И я не буду еще больше мучить себя, вспоминая похожие моменты из прошлого, когда после его возвращений мы втроем заваливались в квартиру с неизменным шумом и гамом, с тортом и шампанским, итальянскими сырами и сладостями, и целым пакетом Киндеров. Мы всегда праздновали Ромкино прибытие как новый год или чей-то день рождения, и довольная Мика, испачканная шоколадом, активно распаковывала и собирала в пакет «подарочки» — маленькие игрушки из десертов. К вечеру мы отправляли ее в гости на пару дней к любимой подружке, тете Инге, а сами не вылезали из постели до того момента, пока Инга не начинала звонить мне со словами: «Але, мать, ты хоть помнишь, что ты мать? Я не против ещё денёк потусить с Микулей, я ее даже удочерить готова! Но она хнычет и хочет к вам. Нет, вы не заслуживаете этого ребёнка, где только справедливость в этой жизни?!»

Я не думаю, что Ромка думает и вспоминает сейчас именно это. Хотя… Черт его знает. Я больше не могу понять, о чем он думает. По мере приближения к отелю его лицо становится все более бесстрастным, он как-то внутренне собирается, снова надевает тёмные очки, делающие его похожим на супер-звезду в секретном отпуске. Я тоже, стряхиваю с себя остатки безмятежности, выравниваюсь на сиденье, собираю растрепавшиеся волосы и прячу их в воротник свитера. Бросив быстрый взгляд на орхидеи, лежащие рядом, вижу, что некоторые из них поникли, и лепестки как-то совсем уж обреченно болтаются — цветы слишком долго были без воды. Не буду сейчас проводить ненужных параллелей со своим состоянием, я совсем не увяла и не поникла. Это просто необходимый момент, его надо соблюсти, чтобы за ближайший месяц мы решили все наши проблемы, а не наплодили новых.

— Приехали! — важно говорит водитель, заезжая на парковочное место отеля. — Кого выгружаем?

— Я сам выгружусь, — лениво отвечает Ромка и тут же развивает бурную активность в противовес своему расслаблено-вальяжному тону.

Он быстро покидает салон, забирает свой багаж, отдаёт Мике ее подушку вокруг шеи, которую она тут же натягивает на себя, сунув в уши наушники и объявляя о намерении немного поспать до дома. Не долго думая, Ромка наклоняется ко мне, делая знак опустить стекло в машине, параллельно принимая звонок по мобильному, настойчиво жужжащему с тех пор, как его подключили к локальной сети.

— Да, здорово. Здесь уже. А что, не видно, что не в роуминг звонишь? Погоди минуту…

И пока я, кусая губы, стараюсь угадать, кто это звонит и почему Ромка так хитро обходит пол своего собеседника иди собеседницы, он быстро убирает трубку от уха и говорит мне:

— Давай, Женьк, езжай. Только не расслабляйся там сильно. Я вечером зайду.

— Что? — ошарашено хлопая глазами, я понимаю, что толку от нашего раздельного проживания будет мало, если он по вечерам начнёт захаживать ко мне в гости.

— В гости зайду, говорю! — повышает голос Ромка, и тут же добавляет в трубку: — Нет, не к тебе. Хотя, если сильно попросишь…

Чувствуя, как начинают багроветь щеки, я еле удерживаюсь от того, чтобы не встать, выйти из машины и не расфигачить этот чертов телефон об асфальт. Все равно ему опять звонят его долбанутые подружки, которые, надеюсь, в этот раз не будут слать мне слезливые голосовые с просьбами «отпустить Ромочку и не мешать его человеческому счастью».

— Я тебя, кажется, не приглашала! — мои слова звучат резче обычного, что Ромку ни капли не смущает. Его рука ныряет в карман брюк, из которых он достаёт связку ключей и, выделив один, трясёт им прямо перед моим носом.

— А мне нахрен не надо твоё приглашение, чтоб прийти к себе домой. Я обещал, что ты мне за этот уродский ремонт ответишь, да? Время пришло, Женьк. Готовься. Без шуток говорю.

И, оставив меня в совершенно обескураженном состоянии из-за того, что после последней смены замков несколько лет назад, я действительно отдала запасной ключ Микаэле и совсем об этом забыла, снова возвращается к разговору по мобильному:

— Да! Ага, это я так напрашиваюсь. Имею право! Ты б видел, какой там дизайнерский пиздец ей в спальне сляпали, сам бы охерел. Слушай сюда, Никитос… Надо будет это всё переделать, так что понадобятся края и контакты. Да, нормальных людей, ну, ты знаешь…Что смотришь? Езжай давай, малая вон спит уже, пока ты на меня пялишься, — снова отвлекаясь от разговора, говорит мне Ромка, а я таращусь на него во все глаза, пока по лицу расползается иррационально дурацкая улыбка.

Никитос! Значит, это он! Наш давний общий приятель, живущий в пригороде, ставший вполне приличным семьянином — глядя на его фейсбучные фото с детьми, женой и домашними животными во дворе миленького маленького коттеджа, никто бы никогда не догадался, что добрую половину юности он прожил в отношениях с двумя бисексуальными девушками.