значительная часть волокна доставлялась в районы текстильных промыслов вокруг Москвы и Ярославля.

Но связи между отдельными районами были еще слабыми, а это имело следствием огромную разницу цен на товары в разных городах. Купцы использовали эту разницу цен, покупали товар в одном городе, перевозили в другой и продавали намного дороже, получая от торговых сделок прибыль до 100 % и выше на вложенный капитал. Такие неэквивалентно высокие прибыли были характерны для периода первоначального накопления капитала.

Следствием слабости торговых связей было и то, что главной формой торговли были ярмарки. Купец не мог объезжать страну, закупая нужные ему для розничной торговли товары на местах их производства: такой объезд затянулся бы на несколько лет. На ярмарку же, которая действовала в определенное время, съезжались купцы из разных городов, и каждый привозил те товары, которые были дешевыми у него дома. В результате на ярмарке собирался полный ассортимент товаров из разных мест, и каждый купец, продав свои товары, мог закупить все товары, нужные для его торговли.

Крупнейшей ярмаркой в XVII в. становится Макарьевская – у Макарьевского монастыря близ Нижнего Новгорода. Сюда съезжались не только русские купцы, но и западноевропейские, и восточные. Большую роль играла Ирбитская ярмарка в городе Ирбите на Урале, которая связывала Европейскую часть страны с Сибирью и восточными рынками.

Торговлей в России занималась половина городского населения. Как писали иностранцы, в России торговали все. Свою лавочку имел ремесленник, но торговал не только своими изделиями, а вел вообще мелочную торговлю. Лавки, полулавки, ларьки, навесы имели в городах стрельцы, подьячие, крестьяне и т. д. В Москве в 1701 г. числилось 2600 лавок и 6800 посадских дворов, т. е. лавка приходилась на 2–3 двора. В конце XVII в. весь Китай-город состоял из лавок. По отзывам современника, Красная площадь «весь день была полна торговцами, рабочими и праздношатающимися» [5, с. 41].

О значении торговли в жизни русского человека свидетельствуют даже учебники арифметики того времени, в которых преобладали задачи по переводу денежного русского счета на иностранный, по купле и продаже разных товаров, по расчету времени на перевозку.

Иностранцы объясняли это особой тягой русского народа к торговле. В действительности это объяснялось тем, что в России не было цехов и гильдий. Если в Западной Европе заниматься торговлей могли только члены купеческих гильдий, то в России торговать мог каждый.

Поэтому торговля была только частью занятий человека. По писцовым книгам, т. е. переписям населения, мы видим, что один горожанин занимается кузнечным делом и торгует рыбой, другой делает горшки и торгует кожами, третий – портной и торгует в калашном ряду, четвертый – извозчик и торгует рыбой и солью. Такое совмещение занятий объяснялось еще одним – стремлением не класть все яйца в одну корзину. Распыление капитала означало распыление риска. Это было необходимо в условиях отсутствия правовых гарантий и произвола властей.

Отсюда еще одна особенность, которой удивлялись иностранцы: очень мелкие лавки. Полная лавка имела размер 4 х 5 м Но преобладали полулавки, четверти лавки и даже 1/8 лавки.

В то же время уже выделился слой собственно купцов, т. е. людей, основным занятием которых была торговля. Если производство льна было сосредоточено вокруг Новгорода и Пскова, а текстильные промыслы – вокруг Москвы и Ярославля, то кто-то должен был закупать лен на месте производства и доставлять в районы промыслов. Кто-то должен был закупать хлеб на Средней Волге и Верхнем Приднепровье и везти на север. Очевидно, что стрельцы или ремесленники не могли этим заниматься. Оптовой торговлей, доставкой товаров к местам потребления, очевидно, и занимались купцы.

Но господствующую роль в торговле играло государство. Именно торговля была главным источником государственных доходов. Принято считать, что главным источником государственного бюджета были подати, т. е. прямые налоги с населения. Эти подати первоначально были данью, которую князья собирали для Золотой Орды, и лишь по мере освобождения от ордынского ига они стали оставаться в казне московского князя.

Однако в условиях господства натурального хозяйства прямые налоги с населения не могли обеспечить государственные потребности. Натуральное хозяйство не дает денежных доходов, которые можно было бы обложить налогом. Известны факты, когда богатейшие бояре, владельцы огромных вотчин, чтобы снарядиться в поход, были вынуждены закладывать приданое своих дочерей. Налоги обеспечивает лишь товарное хозяйство. Поэтому приказ Большой казны, т. е. министерство финансов, вынужден был искать источники пополнения казны там, где было денежное обращение, т. е. в сфере торговли.

Любой товар, торговля которым давала высокие прибыли, объявлялся царской монополией и исключался из частного коммерческого оборота. В XVII в. в казенной монополии находились соль, поташ, мед, пушнина, хлебное вино.

В одних случаях товар, объявленный царской монополией, надлежало сдавать в казну по установленной цене, а затем он продавался от имени государства по более высокой цене. Именно так было с поташом.

В других случаях государство сдавало торговлю подобным товаром на откуп, т. е. частные лица получали право торговать таким товаром, откупив это право у царя, заплатив откуп в казну. На откуп сдавалась торговля не только перечисленными выше «солидными» товарами, но и продажа кваса, конопляного масла, мыла, дегтя, свечей, рогож, хомутов и т. п. Величина откупа обычно составляла разницу между заготовительной и продажной ценой. Наиболее известны для того времени питейные откупа, которые, как известно, принесли огромный вред народу.

Следует уточнить терминологию. Винокуренные заведения выпускали «полугар» крепостью в 38°. В кабаках его продавали под названием хлебного вина или перерабатывали на водку. Водками тогда назывались разного рода настойки крепостью около 20°.

Закон запрещал «отгонять питухов от кабаков»: пьяный считался «государственным» человеком, поскольку приносил доход казне. Антиалкогольная пропаганда не поощрялась. И складывалось представление, что пьющий человек – благонамеренный, а непьющий – подозрительный, неблагонадежный. К тому же оказалось, что откупа обогащали не столько казну, сколько самих откупщиков, и питейные откупа стали одним из главных источников первоначального накопления капиталов в России.

Импорт тоже входил в сферу царской торговли. Иностранные купцы должны были сначала предъявить свои товары представителям царя, те отбирали часть товара по назначенной ими же цене, и только после этого иностранный купец получал право торговли остальным товаром. А отобранный товар теперь продавался уже от имени государства, естественно, по повышенной цене.

Государственная фискальная политика временами приводила к взрывам народного недовольства. В середине XVII в. был резко повышен упомянутый выше налог на продажу соли, удвоив ее рыночную цену. Авторы закона, в частности, наш знакомый Б. И. Морозов, сочли, что поскольку соль нужна всем, то налог справедлив, никто не останется в обиде. В результате сгнили тысячи пудов дешевой рыбы, которой народ питался во время постов, потому что оказалось