Когда «Блокюлла» распался, Ханнес присоединился к группе «Text&Musik», выпускавшей свои пластинки в оплоте движения progg[48]студии «Nacksving». По сравнению с другими группами, работавшими со студией «Nacksving», такими как «Мутвинд», «Националтеатерн» и «Нюннинген», «Text&Musik» воспринимались с легким пренебрежением, как «белые шапочки», то есть студенты, а не настоящие рабочие. Вместо того чтобы играть обычный рок, они примешивали к нему африканские и латинские ритмы и к тому же увлекались джазом.

Группа также распалась, и, повыступав в различных группах и проектах, Ханнес попал в компанию, которая позднее назвала себя Globetroters. С 1980 года она стала группой Бьерна Афселиуса.

С Бьерном Афселиусом он ездил на гастроли по всей стране, а также в Норвегию, Данию и даже в Восточную Германию.

— Разумеется, это непростительно, — говорит Ханнес. — Мне было двадцать семь лет, я мог бы уже все это оставить. Помню, какое впечатление на меня произвела тамошняя жизнь, — она была даже хуже, чем мы себе представляли. Апатия. Дефицит товаров. Дефицит цвета — они были даже не в состоянии покрасить свои дома.

Ханнес ездил в турне в течение всех 80-х, под конец — со знаменитым исполнителем блюза Роффе Викстрёмом. Находясь в разъездах по 280 дней в году, он почувствовал, что стал уставать от такой жизни. Потом он встретил Лену — и в один прекрасный день выяснилось, что она беременна.

Будучи музыкантом, Ханнес часто был свободен днем и обожал слушать «Р1». Курс гимназии он окончил в вечерней школе, радио стало его университетом. Поскольку его всегда интересовали общественные вопросы, он решил, что станет радиожурналистом.

В 1991 году он подал заявку на отделение журналистики Высшей народной школы Скюруп и был принят, став самым старшим студентом в группе. Маленькая семья переехала в сельский домик, снятый поблизости.

Наиболее нашумевшей телепрограммой того года была только что созданная программа «Стриптиз», посвященная журналистским расследованиям. Однажды в школу приехал звездный репортер этой программы Янне Юсефссон.

— Ханнеса я помню еще студентом в Скюрупе, — говорит Янне. — Самое забавное, что учителя пытались предупредить меня: «Если послать его осветить ДТП, то остальные уже успеют вернуться домой и написать статью, а он все еще будет сидеть на месте происшествия, изучая какую-нибудь гайку». Они были правы — и вместе с тем капитально ошибались. Потому что в нашей работе детали — это все.

Преподаватель техники репортажа Ильва Флореман:

— У Ханнеса была экстремальная тяга во всем доискаться до истины. Помню, до него дошел слух о площади Мёллевонгсторгет в Мальмё — дескать, существовал указ, что всем торговцам разрешается стоять там бесплатно. Он начал изучать этот вопрос, но ничего не нашел. Но он продолжал работать и добрался до девятнадцатого века. Для многих это оставалось пустыми россказнями, и они вполне довольствовались этим — ему же обязательно нужно было найти точный ответ.

Когда до окончания учебы оставался месяц, у Ханнеса случился рецидив музыкальной болезни, и он снова отправился на гастроли с Бьерном Афселиусом. После года беспрерывных турне он вдруг осознал, что музыкальная жизнь никак не сочетается с семейной. Читая шведскую газету в Тронхейме, он обнаружил объявление о вакансии музыкального консультанта в местной администрации Йончепинга, послал туда резюме и получил это место.

Тут Ханнеса Ростама охватила паника: неужели он мечтал стать бюрократом от культуры?

Он попросил два дня на раздумья, в своем родном Гётеборге встретился с двумя журналистами — единственными, кого он знал, — и попросил совета. Один из них был Ниссе Ханссон, который однажды упомянул Ханнеса в музыкальной рецензии и который к тому времени возглавлял группу журналистских расследований в газете «Гётеборгс Постен», второй — Янне Юсефссон.

Ниссе Ханссон посоветовал ему бросить мечту о журналистике: если в тридцать семь лет на твоем счету еще нет ни одной публикации, то затея безнадежна. Янне Юсефссона на месте не оказалось, и Ханнесу пришлось довольствоваться беседой с его энергичным коллегой Лассе Винклером — бывшим левым радикалом, поклонником Боба Дилана, который сам поменял профессиональную стезю в середине жизни. «У тебя есть все, что нужно, — сказал Винклер. — Давай, жми!»

Свою первую статью Ханнес Ростам продал уже на следующий день — это был фельетон о диалектальных рифмах для газеты «Наш Гётеборг». Затем он написал статью о динозаврах для «Халландс Постен». Шедеврами эти статьи не являлись, но теперь у него были публикации. Он мог называть себя журналистом.

Первое расследование — о том, как подделывались показания одометра на старых машинах, — началось с идеи, которую подал ему один из учителей Скюрупа. Принцип был прост: при покупке подержанного автомобиля легко узнать имена трех последних владельцев и показания одометра при смене владельца. Если же вы хотели отследить историю машины ранее, вам нужно было заказывать проверку по базе и распечатку в дорожном управлении. На практике это означало, что все довольствовались сведениями о трех владельцах. Некоторые продавцы пользовались данным обстоятельством, скручивая показания одометра и затем совершая несколько фиктивных продаж машины.

Ханнес взял под контроль большой автомобильный салон в квартале Сёдермальм в Стокгольме и принес в редакцию «Стриптиза» три случая — а его попросили накопать еще двадцать. Проработав над этим делом около полугода, Ханнес остался настолько доволен проделанной работой, что передал собранные материалы репортеру Юхану Бронстаду.

Со смешанным чувством ужаса и восхищения он держался на заднем плане, когда Бронстад ввалился в автосалон с оператором «Стриптиза» и звукооператором. Все было подготовлено заранее — Юхан Бронстад спрашивал по поводу машины, у которой, как выяснил Ханнес, пробег был во много раз больше, чем показывал одометр. Как только продавец излагал свою ложь, Бронстад вынимал из кармана пиджака документы, доказывающие истину.

— Это было очень сурово, — вспоминает Ханнес. — Перед тем, как мы вошли в автосалон, я сказал Юхану: «Не понимаю, как ты можешь». Он указал на внутренний карман пиджака: «У меня ведь все бумаги здесь». Он не понял моего вопроса.

В течение года Ханнес Ростам получил постоянную работу на шведском телевидении. Они с Юханом Бронстадом продолжали работать вместе: разоблачили подделки в такси, несправедливые дотации ЕЭС в сельском хозяйстве, грязные делишки политиков в Гётеборге и странности в шведской политике в отношении оружия — любимая тема, к которой они неоднократно возвращались.

В 1996 году они делали программу о сокрытии доходов от уплаты налогов; для этого требовалось, чтобы Ханнес Ростам сделал съемки скрытой камерой в адвокатском бюро на Стюреплан. Тогдашние съемки скрытой камерой делались при помощи больших камер VHS, спрятанных в спортивную сумку. Ханнес счел, что это слишком рискованно, и раздобыл в Лондоне настоящее шпионское снаряжение. Камера выглядела как футляр для очков, ее можно было положить в нагрудный карман. Единственной проблемой являлись объемистые аккумуляторы, которые приходилось носить на поясе, — «так что ты выглядел, как горбун или смертник, обвязанный бомбами».