— Позволю себе предположить, что вы никогда не делаете ничего подобного, — весело заметил Джо, окидывая Иззи оценивающим взглядом. — Кстати, я не вижу ничего плохого в отменном аппетите.

Сладкое замирание в животе подсказало Иззи, что Джо имеет в виду отнюдь не обычный голод.

— Я люблю поесть, — прямодушно заявила она. Иззи не собиралась подыгрывать этому хитрецу. Она не первый год жила на Манхэттене и не раз встречалась с мужчинами. Играми она была сыта по горло.

— Тогда назовите ваше любимое блюдо. Без чего вы жить не можете.

Джо Хансен откинулся на спинку стула Линды, не обращая внимания ни на кого вокруг. Благотворительный аукцион начался. На торги выставили какую-то омерзительную на вид скульптуру, и большинство мужчин в зале, словно стая горилл, яростно колотили себя в грудь, сражаясь за первый лот.

Джо не проявлял никакого интереса к торгам. Все его внимание было приковано к ней, и Иззи вдруг поняла, что не может отвести взгляд от его лица. Серые, стального оттенка, глаза, Джо смотрели на нее с таким откровенным восхищением, что она почувствовала себя самой важной персоной в зале. Неужели это какой-то ловкий трюк? Быть такого не может. Так достоверно не сыграл бы даже самый гениальный актер.

Женщины за соседними столиками принялись с любопытством рассматривать ее и Джо. Иззи понимала, что пора положить конец этому безумию и вернуться к реальной жизни. Имя мужчины в костюме показалось ей смутно знакомым. Было ясно: этот Хансен — большая шишка, а она сама по сравнению с ним козявка, и все же Иззи не могла ничего с собой поделать. Прошла целая вечность с тех пор, как она последний раз флиртовала с мужчиной, ее тянуло к Хансену, и ей отчаянно хотелось продлить это непривычное, будоражащее ощущение. В конце концов, ну что изменят каких-то несколько минут в его обществе?

— Пожалуй, микстура от кашля и болеутоляющее, — отшутилась Иззи. Она всегда принимала насмешливый тон, когда нервничала.

— Я не имел в виду вашу последнюю трапезу в клинике «Синайские кедры». — Его глаза весело блеснули, а уголки губ едва заметно дрогнули. Джо улыбался одними глазами. «Это мало кто умеет», — заметила про себя Иззи.

— Форель, пойманная в ручье рядом с моим Сломом в Ирландии, и салат руккола, который сажает моя бабушка у себя в саду. Она утверждает, что руккола помогает справиться с раздражением и придает бодрости. А еще я люблю крыжовенный пирог со сливками.

— Настоящая еда, — одобрительно кивнул Джо. В глазах его снова вспыхнул озорной огонек, и у Иззи потеплело на сердце. — Я боялся, что вы назовете иранскую икру или какой-нибудь редкий сорт шампанского из тех, что поставляют только в пятизвездочные парижские отели.

— Это значит, что вы меня совсем не знаете.

Мистер Хансен производил впечатление человека, которого нелегко чем-нибудь удивить. Ушлый тип, это еще мягко сказано. Заметив изумление в его глазах, Иззи испытала неожиданный прилив гордости, словно ей удалось совершить редкий подвиг, всего лишь оставаясь самой собой. Обычно ее естественность и простота не привлекали мужчин. Поэтому особенно приятно было встретить парня, сумевшего оценить «натуральную» Иззи Силвер, лишенную лакировки и декора. Иззи, стоящую на пороге сорокалетия.

— Мне бы хотелось это исправить, — откликнулся Джо. — В смысле, узнать вас получше.

«Продано за семьдесят тысяч долларов!» — победоносно выкрикнул аукционист. Иззи обвела глазами зал. Краснолицый нефтяной магнат за соседним столиком наслаждался своим триумфом: он стал счастливым обладателем чего-то бесформенного, напоминающего расплющенную коробку передач, испещренную ядовито-желтыми пятнами краски. «То еще художество», — подумала Иззи.

— Я вам наскучил, — мягко заметил Джо.

— Нет. — Иззи залилась краской. Она никогда раньше не краснела. Так поступают глупые курицы, охотницы за мужьями. Они обожают подобные штучки — картинно встряхивают кудрями, соблазнительно облизывают губы, и мужчины на это покупаются. Все — от нейрохирургов до водителей такси. Иногда мужчины бывают на редкость тупы. — Вы вовсе не кажетесь мне скучным, — поспешно сказала Иззи.

Джо Хансен привел ее в замешательство, хотя она ни за что не призналась бы в этом. Не могла же она сказать ему: «Привет, я уже полгода ни с кем не встречаюсь и махнула рукой на мужчин, но ты чертовски меня взбудоражил, потому что ты мне нравишься».

Джо улыбнулся.

«Наверное, он решит, что я клиническая психопатка, если и дальше буду продолжать играть с ним в кошки-мышки, не говоря ни да, ни нет», — с ужасом подумала Иззи.

— Слава Богу. — Он не сводил с нее взгляда. — Мне бы не хотелось быть назойливым.

«Если бы», — вздохнула про себя Иззи.

Из динамиков послышался оглушительный голос распорядителя: «Наш следующий лот — портрет работы легендарного художника, паши Найланхая. Стартовая цена двадцать тысяч долларов».

Все вокруг многозначительно зашушукались. Иззи понятия не имела, кто такой этот паша, но остальные, похоже, знали, поскольку по залу прошел одобрительный гул. А может, все эти люди просто притворялись, чтобы не прослыть невеждами, ничего не смыслящими в искусстве?

— Вы собираете произведения живописи? — спросил Джо, когда Иззи вытянула шею, пытаясь разглядеть картину, которую проносили между столиками.

— Только в виде иллюстраций в журналах. — Она лукаво усмехнулась. — Признаюсь вам по секрету, я не покупала билет на сегодняшний аукцион. У меня мало общего с дамами, которые коллекционируют картины и посещают благотворительные обеды.

Иззи ожидала, что Джо тут же сбежит. Она для него слишком стара и вдобавок недостаточно богата.

— Я тоже должен вам кое в чем признаться, — прошептал Хансен, придвигаясь еще ближе к Иззи, так что она невольно наклонила голову, чтобы расслышать его слова. — Я еще раньше об этом догадался. Поэтому и беседую с вами.

И снова сердце Иззи ухнуло куда-то вниз.

— Вы хотите сказать, что я здесь как белая ворона, слишком выделяюсь из общей массы?

— Выгодно выделяетесь, — ухмыльнулся Джо. — Вы выдали себя, когда расправились с закуской, вместо того чтобы лениво поковырять ее вилкой и отодвинуть.

Иззи фыркнула, не в силах удержаться от смеха.

— Меня выдала жадность, какой ужас.

— При чем тут жадность? — не согласился Джо. — Я, например, тоже съел свою закуску.

— Но вы же мужчина, — возразила Иззи тоном взрослого, объясняющего четырехлетнему ребенку, что такое экспериментальная физика. — Мужчины могут смело набивать себе живот, и это пойдет им только в плюс, как признак мужественности, А женщинам в нашем сумасшедшем мире есть не полагается.

— Но вы-то исключение из правил.

— Да, исключение. — Иззи кивнула, внезапно почувствовав себя самой настоящей коровой.

— Вот и прекрасно. Потому что я как раз собирался пригласить вас пообедать, что было бы лишено всякого смысла, если бы вы отказались есть. Или, может, нам лучше вместе поужинать?