Мы выходим из моей комнаты, Штайн быстро шагает вниз по лестнице, поторапливая меня. Тем временем я кидаю слова зеркалу:

– До встречи!

И, закрыв дверь, чуть было не пугаюсь вновь. Всё это время за дверью стоял Грэй со своей очаровательной Чеширской улыбкой.

– Прошу за мной! Я вас провожу! – говорит Грэй и выходит вперёд меня, спускаясь по лестнице. Дойдя до очередной двери в мрачном коридоре, Грэй останавливается, показывает жестом, куда мне идти, и добавляет:

– Я всегда к вашим услугам, моя госпожа!

На этом он разворачивается и плавно шагает прочь, в тёмную часть коридора, оставив меня возле двери в полном замешательстве.

– Где-то я это уже слышала…

Часть 2.

***

Глава 7. Ужин.

Открываю неуверенно дверь, она открывается со скрипом, и взоры всех присутствующих приковываются непосредственно ко мне. Передо мной виднеется длинный зал с большим столом посередине, таким длинным, что его конец мне не виден. Кажется, они в шоке, так как не сводят с меня глаз. Ну конечно, какой реакции я могла ждать, если на ужин приходит получеловек, полу кто-то ещё.

Но тишину нарушает Штайн, приглашая меня к столу. Я подхожу неровным шагом к сидящим за столом. Честно сказать, мне казалось, будет больше народу. А тут сидит от силы три человека, и то это не считая Штайна. Хорошо, один из присутствующих мне уже знаком – старичок в очках, тот самый хранитель круглой комнаты, его трудно заметить за таким большим столом. Рядом, не сильно отличающийся от предыдущего, – ещё один старичок в длинной шляпе, он вовсе не смотрит на меня, как остальные, а тупо пялится на стол, не поднимая глаз. Казалось, он спит или стесняется поднять взгляд, но я не придаю этому значения. Я стою у стола, как чужая, не смея сесть; всё вокруг, казалось, застыло, и все чего-то ждут от меня. Как будто я должна им что-то сказать сама. Но, на моё счастье, эта жуткая атмосфера рушится, как только появляется Грэй. Я бы не сказала, что от его появления внутри меня стало тепло, нет… Ну, конечно, что-то было, не скрою, но не то, что можно было подумать. Возможно, я сама этого не поняла.

Он приходит, нарушая тишину; даже не идёт, а плывёт по залу. Ставит поднос, на вид – с достаточно обычными блюдами. Кто знает, чем они тут питаются? Подходит ко мне и, пододвинув стул, предлагает мне сесть. Он делает это плавно, словно танцуя. Почему меня это волнует? Наши взгляды встречаются, и он одаривает меня своей незабываемой улыбкой. Такое ощущение, что он что-то замышляет или хочет что-то от меня, как они все. Стоит мне сесть, как Грэй исчезает из видимости, а Штайн поднимается из-за стола и выдыхает большое количество воздуха, думая: «Уф, пронесло». Но что его так волновало?

– Мне приятно сейчас здесь, когда битва уже не за горами, познакомить вас, друзья мои, с нашей спасительницей, из внешнего мира, – говорит Штайн, торжественно жестикулируя руками.

Все, даже старичок в длинной шляпе, смотрят на меня. А ещё один пожилой человек, чуть выше предыдущих двух, с восклицанием во взгляде принимается махать руками в воздухе. Мне кажется, он таким образом мух от стола отгоняет, которых здесь, вроде бы, и нет. Но, на сам деле, таким образом он показывает восторг, что заканчивается громкими аплодисментами. Каждый его хлопок, кажется, разрывает тишину на мелкие кусочки, весь этот шум раздражает слух. И, думаю, не мне одной. В своём своеобразном восторге он что-то шепчет или же прикрикивает, не произнося и звука. Или же он задыхается, сложно было определить.

А я, похоже, во всём этом представлении играю роль глупой креветки, которую бросили на землю и пытаются затоптать.

– Тихо! – кричит Штайн, отчего моё сердце на секунду перестаёт биться.

Думаю, в этом путешествии мои крепкие нервы разобьются об скалы неожиданностей.

Снова наступает тишина.

– Итак, Мария! – протягивает Штайн, обращаясь ко мне.

А я, хлопая испуганными глазами, думаю, когда же всё это кончится.

– Здесь, за столом, собрались только самые главные участники нашей войны. Мы расскажем тебе, в чём заключается твоя роль в этом сражении.

«Да неужели?», – думаю я.

– Но сначала позволь познакомить со всеми присутствующими. Это хранитель круглой комнаты, с ним ты уже знакома.

Старичок смотрит на меня неохотным взглядом, машет рукой и отворачивается.

Интересно, какая у него роль во всём этом? Комнату охранять, чтоб туда не проник никто?

– Следующий – хранитель квадратной комнаты. Возможно, там ты ещё побываешь.

Этот старичок сначала поднимает на меня взгляд, потом, встав на стул, робко машет мне и садится обратно.

– Следующий, тот, кто всегда отличается бурными эмоциями, – это дед Измаил, он почти что главный здесь. Но с недавних пор, изготовив своё сильнейшее зелье, пострадал от побочных эффектов. С тех пор не может контролировать свои эмоции и ведёт себя как ребёнок.

Этот дед обиженно смотрит на Штайна, а потом, вскочив на стул, начинает махать рукой.

Уж не знаю кому, но это до хорошего точно не может довести.

В итоге стул покачивается, все соскакивают со своих мест, словно могут не успеть, даже хранители встают на свои стулья, но это не может остановить падающего вместе со стулом деда Измаила. На секунду мне кажется, что он действительно упадёт. Но вдруг из темноты зала появляется давно знакомый силуэт дворецкого Грэя, он грациозно подхватывает стул с испуганным на нём дедом и ставит его на место.

Мне казалось, я видела всё происходящее как в замедленном кино. Все встают, открывают рты для медленного крика, стул с испуганным любителем помахать рукой летит вниз. И один тёмный герой излюбленной сказки, «волк в овечьей шкуре», подхватывает падающего. Ставит его на место и, грозя пальцем, как маленькому ребёнку, сквозь улыбку говорит: «не балуйся, а то дядя накажет тебя!».

Этот момент кажется самым жутким. Но