— А что не так?

— От нее воняет дешевым парфюмом! — сказала Саманта и передернула плечами. — А еще потом, кухней и средством для мытья посуды.

— Ну извини, она работает, а не сидит целыми днями в спа-салонах, — фыркнула Бриджит, чувствуя, что начала ненавидеть Саманту еще больше.

— Ей столько же лет, сколько и моей матери, — не унималась та. — А сравнивать даже нельзя! Моя мама просто совершенство. Она-то следит за собой. Ее частенько принимают за мою младшую сестру. А эти деревенские женщины... Фу! Так запустить себя! Смотреть противно!

— Зажмурься и не смотри, — посоветовала Бриджит.

Рик решительно хлопнул по столу рукой.

— Ну хватит! Развели тут женские дрязги.

— Не веди себя так, словно ты здесь хозяин! — крикнула Бриджит. — В своем доме я буду разговаривать о чем хочу и как хочу! А ты лишь гость! Притом незваный. Так что веди себя тихо.

Она поднялась с дивана и стремительно вышла из гостиной. Бриджит тут же стало стыдно за себя. Не из-за того, что она накричала на Рика и тем самым выдала свое и без того очевидное отношение к нему, а потому, что не сумела сдержаться.

— Мисс Эйнсворт! — услышала она шепот и, оглянувшись, заметила Хельгу, выглядывающую из кухни. — Подойдите ко мне. Они не станут сюда заглядывать. Эта блондинка, похожая на лошадь, побрезгует войти в кухню, где могу оказаться я, такая вонючая и некрасивая.

Бриджит покраснела от смущения. Да неужели Хельга слышала весь разговор? Чувства экономки волновали ее сейчас куда больше, чем эмоции, которые испытывали Рик Шарки и Саманта.

— Чаю хотите? — спросила Хельга.

Бриджит плотно прикрыла за собой дверь и для верности пододвинула к ней два тяжелых стула.

— Простите меня за этих людей...

Хельга махнула рукой.

— Они глупые и невоспитанные. Чего еще ждать от снобов? Не извиняйтесь, вы тут ни при чем.

— Я хочу сказать, что вовсе не думаю так же, как они... — начала оправдываться Бриджит, понимая, что все же немного кривит душой.

— Да что вы! — воскликнула Хельга. — Я-то вас хорошо знаю. Вы не такая. Вы никогда не позволяли себе оскорбить меня или унизить. И нос не кривите, когда видите здешних модниц. Я ведь понимаю, что мы здесь немного отстали от жизни. Люди тут небогатые, зато каждый готов прийти на помощь в трудную минуту. Последнюю рубашку с себя снимут, лишь бы поддержать ближнего... Хотя не все, конечно, это я преувеличиваю, ибо везде есть жадины без совести и души.

Бриджит села за стол и задумалась. В провинциальных городках действительно, как правило, царила атмосфера дружелюбия и понимания. Ей это было попросту незнакомо.

— А можно ли здесь какую-нибудь работу найти? Ну хотя бы официантки? А, Хельга?

Та покосилась на Бриджит, ставя на плиту чайник.

— Хотите остаться?

— Мне нельзя возвращаться.

— Работу везде найти можно, — мудро рассудила Хельга, — было бы желание.

Бриджит немного повеселела. Почему бы и не пожить ей в этих краях какое-то время? Год или два. Не на всю же жизнь она здесь останется. Вот заработает немного денег и вернется к привычному образу жизни, чтобы найти мужа.

— А что, Хельга, женихи-то у вас имеются? — смеясь, спросила Бриджит.

— А как же! — подхватила экономка. — Есть у нас неженатые мужчины. Только вам поторопиться надо, а то ведь всех разберут. На них и так, как пчелы на мед, слетаются незамужние женщины.

— И есть достойные кандидаты?

— Вам постарше или помоложе?

— Давайте начнем с первых.

— Ну, из тех, кто уже успел овдоветь и снова находится в поиске жены, есть два человека. Правда, обоим уже за шестьдесят.

— Ну а из тех, кто молод?

Хельга повернулась к ней и задумчиво потерла подбородок.

— Да взять хотя бы Джека Лестера. Чем не жених? — Она подмигнула Бриджит. — Красивый и ладный. Только пока еще не нашлось такой женщины, которая смогла бы заинтересовать его больше, чем лошади и ферма.

— Насчет него я подумаю, — окончательно развеселилась Бриджит. — Правда, с его характером проще оставаться холостяком.

— Да вы бы помолчали, — подначила ее Хельга. — У вас тоже характерец отнюдь не ангельский.

— Тоже верно. — Бриджит встала, налила себе чаю в большую кружку и чмокнула Хельгу в щеку, чего раньше никогда себе не позволила бы. — Спасибо за беседу. У меня настроение такое было — впору топиться. А сейчас ничего, полегчало. Пойду-ка я спать. Утро вечера мудренее.

Она рассмеялась, понимая, что стала говорить так же, как местные жители, и, ногой отодвинув стулья от двери, выпорхнула из кухни.

Утро не принесло Бриджит облегчения. Наоборот, осознание собственной беспомощности навалилось на нее с новой силой. Она не умела долго унывать. Бриджит всегда была уверена, что неприятности, происходящие с ней, разрешатся сами собой. Теперь же она отчетливо понимала, что, кроме нее самой, никто ей не поможет. Она осталась совсем одна и не знала, что делать.

Всю жизнь за нее работали другие, и Бриджит принимала это как должное. Ей и в страшном сне не могло присниться, что она останется без средств к существованию, без поклонников, без друзей. До последнего момента Бриджит надеялась на то, что ситуация с долгами тоже как-нибудь сама рассосется, как царапина на коже.

Она со стоном повернулась на бок и прикрыла глаза ладонью, чтобы защитить их от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь шторы.

Сегодня Бриджит предстояло избавиться от присутствия Рика и его занудной подружки. Нужно как-то убедить Шарки купить этот дом. Хотя вряд ли этого плута можно перехитрить. Он ведь вознамерился получить ферму даром.

Зря я с ним вообще связалась, подумала Бриджит, вставая с постели. Но теперь уже поздно жаловаться на судьбу.

Она приняла душ, надела новые джинсы и очередную тесную рубашку и спустилась вниз. В доме стояла тишина. Бриджит прошла на кухню и увидела Хельгу, которая читала газету, нацепив на нос большие очки.

— Гости еще не встали? — тихо поинтересовалась Бриджит.

Экономка отложила газету.

— Они встали, позавтракали и тут же уехали.

— Куда уехали? — изумилась Бриджит.

— Домой. Сказали, что не хотят вас будить.

— Ничего не понимаю.

Хельга усмехнулась.

— Я подслушала их разговор. Они были крайне недовольны вашим вчерашним поведением. Этот гном, как его... Шарки, что ли? Так вот он сказал, что вы все равно приползете к нему и будете кланяться в ножки. А оставаться здесь, чтобы терпеть издевательства, он не намерен.

Бриджит фыркнула.

— Каков неженка!