– Нет, парень.

– Мне так многие говорили, но все врали.

– Может, им ты дал не так много. Как можно предать того, кто подарил тебе второй шанс на жизнь? Может, такие и есть, но это не про меня.

– И я должен тебе верить?

– А ты веришь, что если бы я не остановился, то мы непременно вернулись бы к тебе?

Парнишка задумался. Меж бровей пролегла столь неестественно выглядящая на таком молодом лице морщинка. Губы сжались в тонкую линию. Он словно прислушался к своим ощущениям.

– Верю.

– Но я этого не стал делать. Не так ли? Я решил остаться в этой пустоши и пожелал тебе счастливого пути, по твоему выбору. Так что можешь не сомневаться – там у тебя будет хотя бы один, кто никогда и ни за что не предаст. И еще. Только там ты сможешь воздать всем, кто был рядом с тобой, по заслугам, а не беспомощно наблюдать за ними и грызть от отчаяния ногти. Но сейчас ты должен сам решить, по какому пути ты пойдешь. Их у тебя два, и оба открыты. Один несет боль и труды, но позволит все расставить по своим местам. Второй сулит покой и любовь сестры, но не позволит тебе сделать ничего.

– Садись, – вдруг решительно произнес Петр после продолжительного раздумья.

– Я не поеду к твоей сестре, парень, – медленно покачал головой Буров.

– А мы не к сестре. Садись, пока не передумал.

Буров быстро забрался в сани и устроился рядом с молодым императором. Жаль, не его мерс, ноги не вытянуть. Ну да ничего, как-нибудь.

– Держи. – Петр протянул ему вожжи, предлагая править.

– Нет, парень. Решение твое, тебе и вожжи в руки.

– Я боюсь, что отверну.

– Решать тебе.

– Ты правда не предашь?

– Ни за что.

– Господи, спаси и помилуй! – Парнишка истово перекрестился, как могут только верящие искренне, всем сердцем и душой. – Н-но, залетные!!!

Лошади пошли разом и очень быстро набрали скорость. Студеный ветер обдал тело, с легкостью забираясь под одежду и заставляя ежиться. Буров глянул на Петра. Как видно, и тому сейчас было холодно, но вид решительный. Упрям. Не отвернет…

– Я все вспомнил, – глядя в одному ему ведомую точку, задумчиво произнес Петр.

«Я догадался», – с легкой ехидцей произнес Буров.

– Твоя работа?

«А ты как думаешь? Моя, конечно. А то как бы я тебе образы разных машин передавал бы, словами всего не расскажешь. Надеюсь, теперь понимаешь, отчего я не стал тебя подменять собой?»

– Теперь понимаю. Хотя сомневаюсь, сумел бы я двадцать лет прятаться по задворкам.

«Тебе труднее, потому как ты император, – с показной важностью произнес Буров, – а мы так, мышки серые».

– Зачем ты так, Сергей Иванович. Да я тебе куда больше обязан, потому как это ты меня к жизни вернул.

«В тот момент ты вернуться к жизни мог, я же только пристяжным, и никак иначе. Так что кто кому обязан – это вопрос. А потому давай-ка оставим эту тему».

– Как скажешь. А жаль все же, что ты не можешь мне подсказать выход. Признаться, я сейчас нахожусь в довольно щекотливом положении…

Угу. Знал Буров об этом положении. Но и помочь ничем не мог. Не сказать, что он был в школе двоечником, но, признаться, помнил не так чтобы и много. Где-то в эти годы должна состояться Семилетняя война, которую многие историки назовут «первой мировой войной». Но вот причины, предпосылки, расстановка сил, кто с кем был в союзе – этого Буров не помнил.

В голове прочно сидело только несколько моментов. Он помнил, что русские победят в одном из крупных сражений, а Апраксин превратит его в поражение. Что русская армия возьмет Берлин. Помнил, что Петр Третий фактически капитулирует перед Фридрихом Великим, так как тот был его кумиром.

Вот только ерунда все это. Потому что он также помнил, что Крым должен был отвоевать Потемкин. Причем крымских кампаний должно было быть несколько. Именно светлейший положил много сил, чтобы Таврида превратилась в цветущий край. Но сейчас об этом человеке, принесшем на алтарь отечества всю свою жизнь, Буров ничего не слышал. Скорее всего тот пока лишь сопливый мальчишка.

А вот Григорий Орлов служит сержантом в лейб-гвардии Семеновском полку. Правда, непонятно, тот ли это Григорий, который должен был стать фаворитом Екатерины Второй. Их там пятеро братьев. Хм. Почти наверняка это он. Такие совпадения, конечно, случаются, но больно уж редко.

А вот где сама Екатерина, Буров понятия не имел. Ну не помнил он девичью фамилию этой немецкой принцессы. В голове только того и осталось, что это был какой-то захудалый немецкий княжеский род. Да и имя Екатерина она получила при крещении в православную веру. Впрочем, стоит обождать. Эта женщина личность неординарная и скорее всего еще появится на горизонте. Н-да. Хорошо бы все же на стороне России. Как там в фильме у Дружининой, Елизавета говорила молодой Екатерине: «Стерва ты. Но умная. А российскому престолу немного ума не помешает». Да. Совсем не помешает.

Фике. Точно. Ее в родном доме вроде как называли Фике. Во всяком случае, в фильме было именно так. А вот фамилия… Нет. Не припоминается. С другой стороны, стоит ли заморачиваться на эту тему? Много ли она сможет, не имея в своих руках достаточно власти? Сомнительно. Быть может, она сейчас в каком-то немецком княжестве наводит свои порядки, и очень скоро в Пруссии появится какой-то процветающий уголок. Ну и какое это может иметь значение?

Словом, история уже давно и крепко пошла по другой колее. Если его не такие уж и большие познания и раньше гроша ломаного не стоили, то теперь и подавно ему лучше помолчать. Это ведь не хозяйство города из руин поднимать и не экономику государства налаживать. Тут политика, а это требует особого подхода и склада ума. А они с Петром, несмотря на такую близость, все же совершенно непохожи. Ну и что он мог насоветовать императору? Да по большому счету ничего.

Вот если какую техническую новинку, тогда да. Хотя-а… Даже тут от него было не так чтобы и много толку. Ну разве только так, указать нужное направление. Остальное уж саглиновским птенцам самим приходилось додумывать и доводить до ума. Ну не виноват он в том, что в любом деле есть целая куча деталей, мелких, но от того не менее важных.

Да взять ту же паровую машину. В общем, принцип работы и устройство Буров себе представлял хорошо. Мало того, даже мог сам собрать действующую модель. Но, как выяснилось, обороты у этой машины могут быть различными в зависимости от давления пара в котле. Чем оно больше, тем обороты выше. Давление падает, и обороты падают.

А тут всего-то на главный паропровод нужно установить саморегулирующийся перепускной клапан. Он дозирует подачу пара в нужных пределах и таким образом обеспечивает более ровную работу машины. Кстати, маховик предназначен в первую очередь для обеспечения ровной работы машины, потому он и маховик. Вот только Сергей Иванович об этом отчего-то позабыл, помня лишь о шестерне, насаженной на него для сцепления со стартером.