Да прекрати, еще тебя тут не хватало с истерикой, — заорала Вика. Лицо ее покраснело, волосы сбились. Казалось, она сейчас врежет Любе.

Люба умолкла, а потом заголосила:

— Вы не понимаете что ли совсем? Нас не отпустят. Место это дурное не выпустит!

Стас вдруг подумал, что Люба, пожалуй, не совсем русская. У неё было румяное крепкое лицо, русые волосы и глаза голубые, но в их разрезе угадывались то ли алтайские, то ли бурятские корни. Самую малость. И голос. Сейчас она говорила так, словно хлебнула лишку, со странным акцентом, чуть запинаясь на отдельных словах.

Они спросили одновременно:

— И что же делать?

— Откуда ты знаешь?

Люба вздохнула.

— Бабка у меня сумасшедшая была совсем, но много чего рассказывала, когда я на лето в деревню приезжала, — женщина с опаской разглядывала лицо Кристины, — она увидела что-то во сне. Или... — Люба закусила губу, замолчала, потом продолжила неуверенно:

— Место ждёт, что мы найдём убийцу и покараем его.

Толик пихнул её в спину:

— Люб, ну Люб, заканчивай эту дичь нести, а? Любава!

— Ну чего тебе?! — заорала Люба, но беззлобно.

— Прекращай молоть всякую ерунду, ты не у себя на кухне! — буркнул Толик и опустил полог палатки. Стало темно.

Стас осторожно отпустил притихшую Кристину и полез на выход. Любе пришлось тоже выползти наружу.

У костра топтались Толик с Васей, подбрасывая сучья в разгорающееся пламя. Над Катунью разливалось темно-серое марево. Ночь ещё не отступила, хотя отдельные предметы: камни на берегу, верхушки деревьев, можно было разглядеть.

«Неужели я так мало поспал», — подумал Стас и глянул на часы. Они показывали десять утра. Он сделал несколько шагов в темноту к реке. Немного постоял на берегу, пнул мелкий камешек и прислушался. Камень плеснул совсем тихо, словно скользнув в вату.

Стас вернулся к костру. Люба возилась у походного столика, раскладывая продукты — каральку краковской, хлеб, огурцы. Толик сидел у огня и подбрасывал дрова. Кристина пристроилась на бревне, сжавшись, Вика была рядом с ней, приобнимая за плечи.

— А Соня где? — спросил Стас.

— В палатке, — буркнул Вася, — сказала, что не будет выходить, пока полиция не приедет.

Стас недовольно крякнул, подумав про себя: «А если полиции не будет?»

— Давайте все соберемся тут, — он старался, чтобы голос звучал уверенно, — надо кое-что обсудить.

Все потянулись к костру.

— И позови Соню.

— Сам зови, она со мной не разговаривает, — отвернулся Вася.

— Я схожу за ней, — пробормотала Вика и пошла, разглядывая рану на ладони. На Стаса она даже не взглянула.

— Нам нужно посмотреть, что с продуктами и водой. И понять, что будем делать дальше, — продолжил Стас.

— Кажется, всё очевидно, — проговорила Люба, швырнув краковскую об стол, — еды у нас на день, может, на два. Воды... — она пожала плечами, — ну, у нас пара литров, Вася обычно с собой возит канистру на всякий пожарный.

— Катунь рядом. Можно кипятить воду, — уверенно сказал Стас, но Люба только хмыкнула.

Вика привела еле плетущуюся Соню. Было видно, она плакала, с остервенением терла глаза, стараясь не показать этого, но только сама все и выдала.

Стас окинул собравшихся взглядом. Вика, Соня, Кристина сидели на бревне. Толик с Любой возились у стола, не то подсчитывая оставшееся количество еды, не то готовя перекус. Вася топтался рядом со Стасом, зло поглядывая на него, словно говорил: «Помни, о чем тёрли ночью». Стас помнил. Он решил быть тактичней, но не из-за угроз, того требовала сама ситуация. Чувствовалось, что тут только брось спичку — вспыхнет пожар. Нельзя было долго находиться на грани, кто-то мог сорваться в любой момент. И сейчас задача Стаса была не допустить такого. Он уже смирился, что придется выяснять, что тут случилось. Темнота в десять утра умела уговаривать.

Эмоционально Стас меньше всех вовлечен в этот конфликт. Он почти не знал жертву. Хотя, даже мимолетного знакомства хватило, чтобы захотелось убить этого козла. Что уж говорить об остальных, знавших Родиона многие годы.

— Кхм-кхм, — откашлялся Стас, привлекая внимание.

Все уставились на него, отчего стало казаться, он стоит перед ними голый. Миг — и наваждение прошло. Всё вернулось в норму.

— Кто-нибудь заметил, сколько сейчас времени?

Нестройные голоса ответили, что утро. Толик, казавшийся Стасу самым прагматичным из всех, вдруг заявил:

— Чего тут рассусоливать? И так понятно. Вокруг темно, а на часах пол одиннадцатого.

— Как так? — встрепенулась Люба.

Похоже, как раз она не смотрела на часы и не имела представления о случившемся.

— Тише, — попросил Стас. — Нельзя отрицать очевидное. Нас не выпускают не только с этого пляжа, но, похоже, мы еще и в ночи застряли. Не надо спрашивать, почему так и что случилось. Мы все люди взрослые и понимаем, что никто из нас ничего не знает. Будьте благоразумны. Принимайте пока всё, как есть. Не стоит включать критическое мышление.

— Это совет от частного сыщика? — криво ухмыльнулся Вася. — Не париться? Принимать окружающее, как данность?