— Фремаров, дружище! Как жизнь?

Два идиота с удивлением уставились на него, не ожидая приветствия от человека, которого им было велено задержать.

В конце концов Фремаров заговорил:

— Ничего не понимаю.

— Что они тебе сказали? Что я нарушил приказ, нагрубил начальству, вышел из-под контроля?

— Вроде того.

— Просто мы немножко не поняли друг друга, вот и все. Правой руке неизвестно, что делает левая. Ну ты же знаешь этих начальников.

— Да уж. — Несмотря на инструкции, Фремаров пожал плечами. До пенсии оставалось еще пятнадцать лет, почему бы не поболтать пять минут? Двое других, казалось, сомневались.

— Ваш товарищ — прекрасный парень, — заговорил Дима. — Он несколько раз спасал мне жизнь.

Фремаров ухмыльнулся. Оба знали, что это ложь, но звучало неплохо.

— Все было как раз наоборот, засранец ты этакий, и ты это прекрасно знаешь.

— Правда? Не помню. Ну не важно, все равно весело было.

— Вы что, знакомы? — спросил Идиот Номер Один.

Фремаров закатил глаза.

— Проблема с начальниками… — продолжал Дима, краем глаза наблюдая за Идиотом Номер Два. Он готовился к драке, переминаясь с ноги на ногу, — …состоит в том, что у них очень короткая память. Они забывают людей, оказавших им услуги.

— Точно, — произнес Фремаров, и Идиот Номер Два выбрал именно этот момент для того, чтобы нанести удар. Он неуклюже попытался попасть Диме в челюсть, но Дима пригнулся и перебросил его через плечо, как мешок с картошкой; охранник с силой врезался в стену и, тяжело дыша, сполз на ковровую дорожку. Не желая показаться безынициативным, Идиот Номер Один попытался сбить Диму с ног и одновременно нанести удар в солнечное сплетение. Дима резко развернулся и увидел, как Фремаров могучей лапой сдавил шею нападавшего. Он продолжал держать его, пока Дима не отступил в сторону.

— Я скажу, что ты нас раскидал и скрылся, — произнес Фремаров.

— Ага, трое на одного — мне это нравится, — ответил Дима. — Приятно было поболтать. Передавай привет своей красавице-дочке.

— Она уже замужем.

— Какая жалость!

Он спустился в метро на станции «Полежаевская» и по красной линии доехал до центра. Занятный денек сегодня выдался: только что вез в машине пять миллионов долларов, а через пару часов едет в метро, раздумывая, где бы позавтракать.

Когда Дима добрался до отеля, оказалось, что хорошенькая брюнетка уже ушла, и за стойкой восседала незнакомая суровая девица; тоже неплохо для тех, кто любит садо-мазо, но Дима к таким не относился. Он вошел в свой номер. Занавески были отдернуты, и неоновая вывеска клуба, располагавшегося напротив, — «Зона Комфорта» — бросала на стены алые и зеленые отсветы, сменявшиеся с лихорадочной скоростью. Он не стал выключать свет, бросил куртку на кровать. Иногда Дима размышлял о том, каково это — быть одним из тех людей в метро, которые встают, едут на работу, ссорятся с женой, словом, ведут нормальную жизнь. В его жизни не было ничего нормального и было уже поздно что-то менять. Он был тем, кем был, хорошо это или плохо. Вопрос заключался в том, сможет ли он и дальше жить в мире с самим собой.

Остаток дня Дима провел в компании Кролля. Завтрак плавно перешел в обед, после которого Кролль был уже не в состоянии садиться за руль, и Дима отвез его к себе в гостиницу. Друг лег вздремнуть, а Дима включил телевизор и просмотрел новостные каналы. Вацаниев был прав. Движение ССО мелькало везде. По каналу «Аль-Джазира» показывали репортаж с крупного митинга в Тегеране; лидер ССО приветствовал толпу с таким видом, словно власть в стране уже принадлежала ему.

Дима обернулся и обратился к зеркалу:

— Послушайте, ну хватит, уберите свою погремушку; я сегодня и без вас слишком устал.

Палев неловко поднялся с кресла, притаившегося в тени у окна; «Спрингфилд ХР-9» выглядел нелепо в его скрюченных артритом пальцах.

Он сунул пистолет в карман, подошел к телевизору и прибавил громкости: снова Иран, на этот раз по Си-эн-эн показывали кадры, снятые во времена службы Аль-Башира в ВВС, еще до его ухода в подполье. Он отдавал салют на воздушном параде.

Дима приподнял брови.

— Это что, так необходимо?

— Никогда не знаешь, кто тебя слушает.

— А я думал, ваша работа — знать это.

Безгубая щель, служившая Палеву ртом, слегка изогнулась; имея живое воображение, можно было описать эту гримасу как мрачную улыбку.

— В наши дни… Все сложнее. — Он пожал плечами, затем окинул комнату быстрым взглядом из-под тяжелых полуопущенных век. — Скромное жилище для человека твоей репутации.

— Я люблю простую жизнь.

— Ну, это уже какой-то экстрим.

— А мне нравится экстрим. Вы же это знаете. Именно из-за этого вы меня и уволили, помните?

— Ой, Дима, это же было сто лет назад. Все это уже быльем поросло, а?

— Даже слишком поросло.

Дима упал на кровать и сбросил ботинки.

— Итак, чего от меня хочет ваш кукольный политик?

— Ты знаешь, что я не пришел бы сюда из-за пустяков.

Дима продолжал лежать, глядя в потолок.

— Знаете что: начинайте свою сказочку, и посмотрим, быстро ли мне удастся заснуть.

— У нас проблема.

— У вас проблема; я тут ни при чем.

Палев указал в сторону телевизора; на экране по-прежнему мелькали кадры из Ирана.

— Я это заметил. — Дима вздохнул и закинул руки за голову. — Вам остается винить только самих себя. Вы продавали Ирану оружие с тех пор, как он рассорился с Америкой. Танки «Т-семьдесят два», истребители «МиГ-двадцать девять», зенитные ракетные комплексы «Тор», ракетные системы «С-триста», подводные ракеты «Шквал». С девяносто восьмого по две тысячи первый вы заработали на этом триста миллионов долларов, с две тысячи второго по две тысячи пятый — почти два миллиарда. Ну как отказаться от такой выгодной сделки?

— Благодаря экспорту оружия наша страна является платежеспособной; мы продаем в два раза больше вооружений, чем американцы. Мы — основной поставщик развивающихся стран. Ты должен этим гордиться.

— Теперь вы заговорили прямо как Тимофеев. Если будете продолжать в том же духе, мне придется вас пристрелить.

— Ну ладно, ладно. — Палев потер лицо ладонью. — Сам понимаешь, сейчас все так запутанно. Холодная война была гораздо проще.

— Вы устали. Могу дать бесплатный совет. Сделайте так, чтобы вас уволили.

— Это может случиться гораздо скорее, чем ты думаешь, если я завалю это дело. Что тебе известно об Амире Кафарове?

— По национальности таджик, был ничем не примечательным лейтенантом в ВВС, но во времена перестройки, когда все были заняты своими делами, захватил целую эскадрилью Ан-сто двадцать четыре, набил их ворованным оружием и увел в неизвестном направлении. Сейчас является основным и самым неуловимым торговцем оружием в России. Я так понимаю, вы хотите, чтобы я его убил?