Наш же транспорт прокатил за оцепление и затормозил у здоровенной палатки, поставленной вплотную к скале. Ребята начали цеплять на себя сбрую, Стингер с Потапычем помогали священнику разобраться с броником. Тот явно был непривычен к подобному облачению, но не возражал. Я заметил, что ребята подобрали ему один из самых легких армейских вариантов, даже без воротника, юбку же, прикрывающую пах, взяли, но, навьючив на отца бронежилет, автомат и разгрузку с патронами, оценили, как он прогнулся под грузом, и решили ее не цеплять. Священник счастливо вздохнул, пошевелил плечами, оценивая груз, и вроде как даже стал веселее смотреть по сторонам. Ну да, когда в килограммах перечисляешь весь вес боевой сбруи, кажется, что это страшно, но когда все это на тебя вешается, то при грамотной подгонке вес распределяется по всему телу и становится вполне переносимым. Посмотрим, как он часа через три запоет. Впрочем, ребята уже вешали на него рюкзак с запасом патронов, сухпайком, запасными батареями для всей нашей электроники и прочими приблудами. Хоть выход и планировался короткий, но экипировались по полной, мало ли что. После того как на отца Якова нахлобучили каску и стали прилаживать на нее ноктовизор, его пыл окончательно угас. В общем, из автобуса он вылез с трудом. Ничего, это он еще того веса, который Тирли попрет, не представляет. Радист — традиционно самый нагруженный в группе. Вон он с сожалением откладывает свой хеклеровский пистолет-пулемет и берет в качестве второго оружия ПБ.

Я тоже начал навешивать на себя свое снаряжение. Камуфляж-то нацепил еще в самолете, а теперь все остальное. Так, пластиковые наколенники и налокотники, бронежилет, юбка и воротник. На правое бедро кобуру с ПБ, длинный, зараза, быстро не достанешь. Но чтобы быстро доставать, нацепил слева на грудь по американской моде свой «глок», кобура как раз с кармашком под запасную обойму. Теперь разгрузка, в нее два сдвоенных магазина с серебром слева, две сдвойки с обычными — справа. Пятую сцепку в автомат. Так, продолжим обвешиваться, рацию слева, чуть сдвинуть вперед, чтобы не разбить, если придется падать на левый бок. Шнур от гарнитуры пропустил под разгрузкой, нацепил на место ларингофоны и наушник. Нож тоже слева на грудь, проверил, удобно ли доставать. Достал из чехла «Винторез» и, натянув на оптику самолично сконструированный и сшитый чехол, привязал к РД так, чтобы висело все это дело на мне прикладом вверх. Неправильно, конечно, снайперку таскать без чехла да по пыльным пещерам, но идти, судя по всему, не так чтобы очень уж далеко, сойдет. Вроде как и все, РД на спину, подтянуть ремни, чтобы плотно прилегали к спине. Опа, а это что?

Оказывается, в комплекте к спецбоеприпасу шел еще и нож, из разряда «сдохни от зависти, Рембо». Вытащил из ножен, посмотрел. А сталь-то весьма приличная, да и заточка вроде грамотная. Балансировка, правда… Ну стандартная, то есть драться им я поостерегусь. Потапыч ехидно прокомментировал, что нож тоже проходит по разряду спецбоеприпаса и в отличие от патронов сдавать его придется под отчет. И впрямь по всему клинку — серебряная гравировка без каких-либо художественных изысков, просто серебряные полосы по диагонали, пересекающие весь клинок. Вот оно как. Вздохнув, нацепил слева на пояс, прихватил специальной петлей на бедре, дабы не болтался. Не, мой «Катран» лучше и уж всяко привычнее. Вот не знаю за что, но понравился мне этот нож, и именно с ним я тренировался в рукопашке, ставя себе удар. Но раз положено, нехай висит, авось не помру от лишнего полукилограмма.

Выбрался из автобуса, попрыгал, проверяя, правильно ли все развесил и закрепил. Вроде ничего не бренчало. Ну, остались мелочи, бандану (она же медицинская косынка) на голову, сверху каску, тактические очки на фиг, в пещере не понадобятся, вместо них ПНВ, значит, ПНВ пока можно сдвинуть на лоб. Сумку застегнул и бросил обратно в салон автобуса. Надеюсь, не сопрут. Впрочем, Комар уже запугивал водителя словесно, что, мол, лазить в сумку сапера без разрешения опасно для жизни. Ну да, у него там не меньше пятнадцати килограмм всяких взрывающихся игрушек. Как он с этой сумкой шарахается в центре большого города — не представляю. И даже ни разу в полицию не забирали. Рядом в качестве дополнительного аргумента навис своими двумя метрами Потапыч. Впрочем, водитель поклялся всеми святыми, что из автобуса ничего не пропадет.

И начал демонстративно поглядывать на часы, показывая, что нам пора уже выдвигаться. Ну и ладно, бегло осмотрел своих — вроде все готовы. Сверили часы — девятнадцать часов двадцать две минуты. Мысленно поставил отсечку, что добраться надо к двадцати трем ноль-ноль, у нас три с половиной часа, блин, если там действительно километров десять — скорее всего не успеем, ходить под землей — это не на поверхности. Даже по бункеру десять километров топать достаточно долго, а уж по естественным пещерам… Ладно, пора начинать.

Зашли в палатку. А внутри ничего и нет. Только достаточно большая щель в скале. Комар с Потапычем, взяв оружие на изготовку, нырнули в темноту. Передернул затвор автомата, досылая патрон, и нырнул следом. Понеслась…

Черт, черт, черт… Не успеваем, никак не успеваем.

— Давай, Шестой, работай локатором, — пихнул я локтем в бок тяжело дышащего священника. Тот испуганно дернулся, но, сориентировавшись, повел головой и уверенно ткнул пальцем вперед:

— Там метров восемьсот, не больше. И метров шестьсот до контролируемых людей. Люди под полным контролем, то есть как личности — мертвы, только тела остались.

Группа расположилась на короткий привал, отдыхали уже в третий раз, иначе священник попросту не выдержал бы. Хотя… по нашим меркам дорога оказалась невероятно легкой и темп мы держали неторопливый. Мне до сих пор не верилось, что в таком удобном месте, каким являются любые подземные пространства, будь они естественного или искусственного происхождения, никто не оставил ни единой растяжки и не влепил ни одной противопехотки.

Комар, выступавший в роли следопыта, утверждал, что примерно трое суток назад здесь прошла толпа штатских в разнородной обуви, шли быстро, дорогу знали. А еще сутки спустя по их следам прошла группа, очень похожая на военных. В американской обуви военного образца, человек двадцать — двадцать пять, сказать точнее сапер затруднялся. Шли осторожно, примерно как мы, внимательно осматривали все места, пригодные для минирования. Попутно практически затоптали первый след. Судя по размерам обуви — одни мужики, причем не маленьких габаритов. Точно, это та группа американцев, про которую поминал фээсбэшник.

Тирли, который тоже умел немного читать следы, полностью подтвердил слова Комара. И оба в один голос утверждали, что этой дорогой назад никто не поднимался.

Я взглянул на часы, н-да, двадцать три сорок.

— Комар, что там у вас, — прижал левой рукой тангенту рации.

— Да все то же, командир. — Впереди шевельнулась четко различаемая с помощью ноктовизора фигура, прижавшаяся к правой стене. Второй силуэт находился слева и чуть сзади. — Ну чего, Шестой отдышался? Выдвигаемся?

— Можно подумать, ты не слышишь, как он пыхтит, — буркнул я. — Проползи чуть вперед, только из поля зрения Потапыча не вылезай.