Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вернулся в рубку и когда за мной вошел Растопин, сказал, указывая на пленников:
— Видишь, тут вышло несколько иначе — добавилось несколько пассажиров, а ты мне про время на часах. Поскольку пассажиры лишние, мы сейчас маршрут изменим — полетим в Шалаши. Этих двоих сдадим вашему Самгину — Геннадий Степанович прислал еще подкрепление, — видя, что «серый» пришел в себя и открыл глаза, я наклонился к нему и произнес: — Очнулся, охуевший? Привет от Рубича. Ведь я предупреждал, что могу кости сломать. Здоровый ты бык, но такой тупой! То к какому-то Замалееву меня посылаешь, то «сложить» пытаешься. Теперь лежи, не дергайся. Иначе я снова объясню тебе новую имперскую политику!
Серый, испуганно глядя на меня, застонал: то ли у него в самом деле случились переломы, то ли от диссонанса восприятия: как не слишком крепкой наружности юноша мог с ним такое сделать.
— Ваше сиятельство, если они связанные, я сам с ними справлюсь. Зачем подкрепление? — Растопин наклонился над магом, повернул его, проверил, насколько надежно стянуты руки.
— Затем, Сань. Тот которого ты сейчас нянькаешь — маг. У меня нет времени проверять его способности. Вдруг у него ментал сильный? Вставит тебе в голову не те мысли, и проблем потом не оберешься, — пояснил я, устраиваясь в пилотском кресле. — Торопов в подкрепление должен был своего мага прислать — лишним не будет.
Я положил руку на фигурный рычажок тяги, слегка потянул на себя и генераторы запели на высокой частоте песню силы — «Эльза» мигом набрала высоту. Дала крен, закладывая крутой вираж. Прошло менее пяти минут, и мы опустились перед старым ангаром на условленной точке встречи.
Здесь я уже был вынужден поторопиться. Что делать с неожиданными пленниками до моего возвращения, объяснять не стал — пусть думает Самгин, в у меня других проблем ворох. И хотелось поскорее добраться до Ведомства на улице Белоглинной, потому как разрыв между вылетом князя Козельского и прилетом к месту его высочайшей службы не мог быть подозрительно долгим.
Я даже не стал покидать пилотское кресло, просто развернулся навстречу Алексею Самгину и еще незнакомому мне плечистому парню — их в рубку впустил Растопин.
— Забирай, Леш. И скажи спасибо, что только двое. А то имелись опасения, что таких «лишних» будет человек семь, — заместил я, поглядывая на наших пленников. Одновременно думая, как хорошо, что я вовремя отказался от «Ликосы» — ведь была у меня такая сомнительная в полезности мысль: усмирить их всех разом магической паутиной. Да, тогда бы не пришлось бить кинетикой и переводить на незваных гостей брючные ремни. Но тогда бы проблем с выносом этих «тел» вышло намного больше.
— Смотри, этот вроде как маг, — заметил Растопин, помогая плечистому парню оттянуть второго пленника в тамбур. — И наверху еще один — пилот.
— Пилота тоже что ли брать? — переспросил меня Смагин.
— А нахрена нам два пилота на одной вимане. Забирай! — распорядился я. — С магом там поосторожнее, а то превратит вас в лягушек. Все, на этом прощаемся! Скорее всего, сюда мы не вернемся. Ждите дальнейших указаний от Геннадия Степановича. Удачи!
— Удачи! Удачи, ваше сиятельство! — почти хором отозвались Смагин и широкоплечий.
Как только они вышли, я отвел виману на дальнюю окраину Шалашей и установил удобную для зависания высоту. Щелчками двух тумблеров включил автоматику и покинул пилотское кресло.
Козельский давно пришел в себя, поглядывал за мной и Растопиным злыми крысиными глазками. Наверное, пытался придумать, каким козням нас подвергнет, когда мы его отпустим. Ведь уверен был, что не убьем. А может пытался угадать, зачем я все это затеял, и здесь при доступных ему исходных данных, все происходящее никак складывалось в уме Козельского в хоть какие-то логичные выводы.
— Так, Сань, давай его наверх. На ноги поставь, — я тоже помог, ставя князя в вертикальное положение — ноги ему я не связывал.
— Я никуда не пойду! — подал голос Козельский после мрачного молчания.
— Надо бы, Григорий Юревич. Вы же убедились, что я особо не нянькаюсь, могу сделать больно. Могу и очень больно, — сказал я ткнув его пальцем в бок. — Так что давай, сволочь. И помни, что доставить боль тебе, для меня лично — действо очень приятное.
Вот и все, прекратилось всякое несогласие — поплелся Козельский со скованными сзади руками на вторую палубу.
— Садись на диван, — я указал князю на место рядом с Растопиным, который теперь должен был опекать его практически до финала операции «Заземление». — Сань, сними с него пока наручники, — попросил я Растопина. Сам сел в кресло, накрытое волчьей шкурой, и начал общение с князем:
— Так вот, Григорий Юрьевич, хотя времени у меня особо нет, в интересную игру с тобой я все-таки сыграю. Сейчас у тебя есть шанс послужить на благо нашей Родины. Ведь все это время, занимая один из самых важных постов в государстве, ты служил себе, любимому, императрице Глории и британской короне, а вот самому государству — нашей России у тебя как-то до сих пор не получалось.
— Не тебе судить, щенок, — злобно ответил Козельский, поглядывая на меня из-под опущенных бровей.
— Зря ты так. Неужто магистр твой, Мельгаурус, не донес тебе, кто есть я? Должен был донести, а ты должен был внять, если не дурак. Но ладно, предложение мое по-прежнему в силе. Скажу прямо, твой ответ меня мало волнует. Насколько он будет честен, имеет значение лишь для тебя — твоего будущего, — я достал коробочку «Никольских», подумав, что давно не курил. — Скажи мне бессовестный князь, где находятся все документы, по операции, названной тобой как «Гром»? Ну, давай, предельно честно!
Губы Козельского дрогнули и побелели, он отвел взгляд к иллюминатору, потом хрипло произнес:
— Не туда ты полез, Сашенька. Теперь я представляю, кто тебя подослал, но ничего у вас не выйдет. Ничего не получите! И всем вам конец! Это уже прописано! Это, считай на самих Небесах оформлено! А меня сейчас искать начнут! Уже ищут.
— Вот как? Ты все-таки не понял на