В мемуарах о подготовке этого документа Г.К. Жуков утверждал следующее:

«Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.

Я тотчас же доложил наркому и И.В. Сталину то, что передал М.А. Пуркаев.

— Приезжайте с наркомом в Кремль, — сказал И.В. Сталин.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И.В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

— А не подбросили ли нам немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.

— Нет, ответил С.К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И.В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.

— Что будем делать? — спросил И.В. Сталин. Ответа не последовало.

— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.

— Читайте! — сказал И.В. Сталин.

Я прочитал проект директивы. И.В. Сталин заметил:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

И.В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи.

С этой директивой Н.Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота».

А ведь красиво получилось у Георгия Константиновича! Когда были написаны его мемуары, генерала армии Ватутина уже не было в живых, а маршалу Тимошенко выгоднее было молчать...

Как известно, одной из главнейших задач военачальника является знание противника. При том он должен правильно представлять его замыслы и постоянно работать с предположением, категорически отбрасывая ложное, чтобы приблизиться к истине.

Перепроверка развединформации и ее сопоставление, как правило, помогает военачальнику проникнуть в замыслы противника. Оценив которого, он только после этого приступает к объективной оценке своих войск. Несмотря на набившие оскомину утверждения, что Сталин не верил в нападение Германии, это неправда. Сталин знал и как глава государства, и как политик, и как Верховный главнокомандующий в последний мирный день отдал соответствующие распоряжения. Другое дело нарком обороны и начальник Генштаба. Получив указание от вождя в устной форме на приведение войск приграничных округов в полную боевую готовность, они проявили преступную медлительность и халатность. Так как облаченные огромной властью и полномочиями они не смогли проявил, инициативу и решительность, какую обязаны были проявить военачальники самого высочайшего ранга. В отличие от них нарком ВМФ поступил в высшей степени профессионально, абсолютно в соответствии со своим воинским званием и занимаемой должностью. Проявив необходимую твердость, он сумел взять на себя тот непосильный, как оказалось это для иных, груз ответственности. В результате отсутствие штампов и изобретательность в ускорении принятия решения сыграли свою, самую что ни на есть, положительную роль. ВМФ избежал катастрофы 22 июня 1941 г.

Таким образом, вина маршала Тимошенко и генерала армии Жукова в известной катастрофе приграничных округов в первые дни войны поистине огромна. Они сделали не все, что от них зависело. И если маршал Тимошенко не оставил нам мемуаров, в том числе и по этой причине, то маршал Жуков, перекладывая в своих мемуарах главную вину на Сталина и оправдывая вместе с собой наркома обороны, абсолютно не искренен.

Безусловно, понять его можно, ведь задним числом ему хотелось подправить исторические события и снять прежде всего с себя часть этой вины. И надо сказать, что до сих пор ему это удавалось. И лишь теперь все становится на свои места.

К слову, впервые с ложью маршала Победы я столкнулся, когда работал над биографией генерала Власова. В мемуарах Георгий Константинович несколько обмолвился о двухсторонней оперативно-стратегической игре на картах в январе 1941 г. В частности, там он писал: «Надо отдать должное Генеральному штабу: во всех подготовительных для игры материалах были отражены последние действия немецко-фашистских войск в Европе.

На западном стратегическом направлении игра охватывала фронт от Восточной Пруссии до Полесья. Состав фронтов: западная (“синяя”) сторона — свыше 60 дивизий, восточная (“красная”) — свыше 50 дивизий. Действия сухопутных войск поддерживались мощными воздушными силами.

Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 г., когда на Советский Союз напала фашистская Германия... (...) Ход игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии К.Л. Мерецков. Когда он привел данные о соотношении сил сторон и преимуществе “синих” в начале игры, особенно в танках и авиации, И.В. Сталин, будучи раздосадован неудачей “красных”, остановил его, заявив:

— Не забывайте, что на войне важно но только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск».

Но как оказывается, все было несколько не так. По условиям первой игры «западные» 15 июля 1941 г. осуществили нападение на «восточных», а к 23-25 июля достигли рубежа Шяуляй, Каунас, Лида, Скидель, Осовец, что в 70-120 км от государственной границы. Затем по заданию «восточные» нанесли удар к 1 августа и отбросили противника с указанного рубежа в исходное положение.

Лишь с этого положения разыгрались дальнейшие действия сторон.

Во второй игре: Юго-Восточный фронт «западных» после вторжения на территорию «восточных» на рубеже Львов, Ковель, что в 50-70 км от государственной границы, был встречен «сильным контрударом «восточных»». «Противник потерял до 20 пехотных дивизий и к 8 августа 1941 г. отошел на заранее подготовленный рубеж». Вот только каким образом «восточным» удалось не только отбросить противника к государственной границе и частично перенести боевые действия на его территорию, до сих пор остается загадкой! Дело в том, что Юго-Западный фронт «восточных» во второй игре армиями правого крыла вышел на реках Висла и Дунаец, продвинувшись на глубину 90-180 км западнее государственной границы.