Конечно, и дали взамен немало – но постепенно радости жизни в новом теле и новом мире стали приедаться. Я был непобедимым героем – но из-за этого каждая победа стала восприниматься, как должное. Я был неотразим – но доступные, всегда готовые девушки уже не манили, как раньше. Мир вокруг был новым и неизведанным – но при этом настолько однообразным и шаблонным, что ничто уже не могло меня удивить.

Дорога, нападение, драка, трактир, секс, дорога…

Пора было положить этому конец.

⁂

Я стоял на краю обрыва в одной рубахе и подштанниках, а Гугл скептически заглядывал вниз.

– Разобьетесь, – уверенно констатировал он.

– Очень надеюсь, – пробормотал я. Стоять на самом краю было страшно – хотя умом я и понимал, что смерть принесет мне лишь пробуждение, решиться сделать последний шаг все равно оказалось нелегко.

Гугл подозрительно глянул на меня.

– Вы меня пугаете, сэр Бэзил. Вы действительно хотите умереть?

– Очень, – искренне ответил я. Гугл ненадолго задумался.

– Если вы умрете, я не смогу найти шлем для героя, – заявил он. Я вздохнул.

– Зачем он вообще тебе сдался?

– Шлем поможет герою победить Темного Властелина, – монотонно пояснил Гугл. Я аж подпрыгнул от неожиданности.

– Темного Властелина?!

– Древнее пророчество гласит… – начал Гугл, но я перебил его:

– Нет-нет-нет, не надо мне больше ничего рассказывать! С меня хватит!

И с этими словами я решительно шагнул в пустоту.

В первое мгновение захватило дух, как всегда при резкой потере высоты. Но затем, когда я уже приготовился к столкновению с землей, все вокруг замедлилось, и мне показалось, что я не лечу вниз с безумной скоростью, а плавно парю в воздухе. У меня было время, чтобы рассмотреть, куда я падаю, сгруппироваться и мягко опуститься на полусогнутые, не почувствовав никакого удара.

В наступившей тишине я понял, что все это время у меня страшно шумело в ушах.

– Сэр Бэзил! – крикнул сверху Гугл. – Все в порядке?

– Ну, знаете, что… – в ярости прошипел я и начал карабкаться по скалам наверх.

⁂

Я прыгал еще раз двадцать. Рыбкой, топориком, солдатиком, спиной вперёд, с закрытыми глазами и даже, в последний раз, связанный. Гугл охотно помог мне с узлами, то ли запрограммированный Создателями на подчинение хозяину, то ли искренне заинтересованный моим экспериментом. Однако даже это не спасло – веревки, затянутые гномом так, что я не мог и вдохнуть, в полете развязались, как шелковые ленточки.

Поднявшись наверх после очередного прыжка, я мрачно глянул на обрыв и направился к вещам, лежавшим неподалеку. Там я поднял меч – и решительно полоснул им себя по горлу.

Лезвие погладило кожу, как будто это был не заточенный металл, а тонкая веточка. Я зарычал от бешенства и принялся резать себя везде, где мог достать – но пострадала от этого только одежда. Тогда я потребовал от Гугла, чтобы он убил меня. Гном послушно взял меч, но даже не смог его поднять.

Я не знал, было ли это следствием моего проклятого везения – или же клинок действительно был для гнома слишком тяжелым.

В тот момент, кажется, я сошел с ума. Не помню, что со мной было, что еще я пытался с собой сотворить в отчаянной попытке, наконец, сдохнуть – но пришел в себя я у огромного костра. К тому времени уже стемнело, и пламя подсвечивало стволы деревьев вокруг яркими рыжими сполохами. Я чувствовал жар, исходящий от огня, и почему-то мне показалось, что это должно сработать. Я зажмурился – и бросился вперед.

Нежное тепло окружило меня, гладило по коже, а горящая одежда отлетала обугленными лоскутами. Я стоял в самом центре пламени, на раскаленных углях – а внутри меня догорала надежда. Я понял, что все бесполезно, что я никогда не смогу вернуться назад.

Я был бессмертным.

Когда я сошел с костра, меня уже ждал Гугл, спокойно наблюдавший, как я, совершенно голый и совершенно невредимый, выхожу из пламени.

– Вам принести одежду, сэр Бэзил? – равнодушно осведомился гном.

Я молчал. Внутри меня все еще что-то горело – остатки прошлого меня, который любил музыку, пил с друзьями пиво и боялся смерти. На смену ему пришел кто-то другой – вероятно, тот, кого действительно звали сэр Бэзил, но у него еще не было своего голоса, своего осознанного «я».

– Принеси, – хрипло согласился я. Гном исчез в темноте, а я устало опустился на мягкий мох под одним из деревьев. Ощупал лицо и голову – но волосы тоже не пострадали в огне. Это напомнило мне что-то – смутное воспоминание из той, прошлой жизни, оставшейся по другую сторону костра…

А затем я понял, что именно, и расхохотался – и в этом смехе соединились двое, я-старый и я-новый, прошлое и настоящее, искренний смех и горькая ирония.

– Сэр Бэзил? – осторожно спросил Гугл, появившийся рядом с охапкой одежды.

– Не обращай внимания, – махнул я рукой, забирая у него тряпки, но все еще посмеиваясь.

Я сомневался, что Создатели могли вложить в голову Гугла знания об «Игре престолов». А значит, он не мог оценить, что я, сэр Бэзил, бывший эльф и бессмертный герой, теперь был еще и немножечко Матерью Драконов.

⁂

Гугл никогда не задавал лишних вопросов. И хотя раньше меня это иногда огорчало, после крещения огнем я был благодарен гному за то, что он ни о чем не вспоминал и вел себя все так же равнодушно и отстраненно, как раньше.

Мы приближались к границе Айолы с Аль Амиром, и дорога становилась все оживленнее. Более того, было совершенно очевидно, что ненависть к эльфам, пестуемая в столице, жителями приграничья не разделялась. Города здесь жили преимущественно за счет торговли с эльфами, и в ходу были эльфийские технологии и эльфийские товары. Чем дальше, тем больше я встречал предметы быта, немыслимые в глухом средневековье, которое царило в Айоле. Здесь продавали часы – не песочные или солнечные, а настоящие часы с механизмом. Увидев их в лавке, я целых три минуты глазел на стрелки – и в результате купил, не торгуясь, под комментарии Гугла о рыночной стоимости часов в Аль Амире и мошеннических операциях.

Часы эльфийской работы были первой моей серьезной покупкой в этом мире. Следующей стала книга – настоящая книга в кожаном переплете, со стертыми золотыми буквами на корешке. Она оказалась сборником эльфийской поэзии – и хотя раньше я никогда не любил стихов, сейчас возможность читать, складывать буквы в слова, а слова – в предложения казалась мне величайшим наслаждением.

Тогда же я задумался, что возможность читать означала возможность понимать чужой язык и чужую письменность. Ведь вряд ли эльфы этого мира писали по-русски кириллицей? Но, открыв книгу, я увидел именно этот язык и эти буквы. Я очень