– Ты что, Гриня, – выпятил губу Николай, – в своём уме? Ты на себя лучше намордник надень.

– А зачем он мне? Я же на людей не бросаюсь!

– Фу, какой ты нудный. Я же тебе объясняю, по пьяни это произошло, понимаешь? Ну, с кем не бывает?

– А зачем вы вообще этому псу наливаете? – возмутился Гриша.

– Ты это… – Николай погрозил пальцем, – выбирай выражения. Давай без оскорблений. Он всё-таки мой друг.

– Так это ты, значит, его хозяин? Ты Польке его в аренду, что ли, сдал?

– Я чё-то, Гриша, сегодня тебя не понимаю. Что это у тебя за рабовладельческие замашки такие? «Хозяин, аренда». Ты что?

– Да я просто хочу знать, кто его хозяин? При чём тут замашки?

– А у тебя кто хозяин? – нахмурился Николай и, сжав кулаки, стал приподниматься с ящика.

– Э-э! Ребята! – вмешался мужчина помоложе. – Только давайте без рук. Не хватало нам ещё тут драки.

– Умолкни! – стиснув зубы, зарычал Николай.

– Ладно тебе, – замахал руками Гриша, – успокойся. – Давай сменим пластинку. Чёрт с ним, с этим псом.

– Грыня, предупреждаю, – говорит Николай, – ещё раз назовёшь его псом, поедешь к Игнатьичу в больницу. Понял?

– Мужики, что с вами сегодня? – жалобно произнёс Григорий. – Что же, мне его теперь по имени-отчеству называть?

– По отчеству не обязательно, – икнул Николай, я и сам не знаю, как его по батюшке, а вот по имени изволь!

– Полька, как ты сказала, его зовут? – спросил Григорий.

– Что? Чего? – проснулась Полина Фотеевна.

– Как зовут его, спрашиваю, – повторил Григорий.

– Трисон! – отвечает старушка.

– Кого? – удивился Николай.

– Мою собаку, – отвечает Полина Фотеевна.

– А при чём тут твоя собака? – удивился Николай.

– Как это «при чём»? – Григорий привстал. – А ты о ком всё это время говорил?

– О Ваське Вурдалаке.

– О каком Вурдалаке? – вскрикнул Григорий. – Я же у тебя о лабрадоре Полькином расспрашивал.

В подвале повисла тишина. А через минуту вся компания валялась по бетонному полу и хохотала так, что с ящиков закуска начала падать. Ну, и я под шумок закусил селёдочкой – сами ведь угостить не догадаются.

Успокоившись, компания вдруг обнаружила, что выпивка закончилась. Кто-то предложил расходиться. Дескать, что поделаешь, денег больше нет, а сидеть в подвале трезвыми никто не хотел. И тут Григорий снова заговорил о моей купле-продаже. Точно рабовладелец какой-то, правильно Николай его охарактеризовал.

– Мужики, – громко заявил Григорий, – предлагаю сделку. Хотите выпить?

– Не откажемся, – хором ответила компания.

– Уговаривайте Полину, – говорит Гриша. – Я покупаю её Трисона и проставляюсь.

Честно говоря, я думал, что Полина Фотеевна сейчас возмутится и громко скажет, что, мол, друзья не продаются или что-то вроде этого. Но тут меня постигло разочарование.

– А скока ты за него хочешь? – спросила старушка.

– Твоя собака, ты и предлагай! – говорит Григорий.

– Тридцать тыщ, – отвечает предприимчивая бабулька.

– Да ты что? – охнул Григорий. – За эту дворнягу тридцатник? Ты в своём уме?

«Не знаю, в каком уме Полина Фотеевна (может, она, конечно, шутит?), но за дворнягу я точно тебя пару раз куснул бы. Какой отвратительный тип этот Гриша!»

– Сам ты дворняга, – отвечает старушка, – это учёная собака. Поводырь. Мне её дали бесплатно, но стоит она больше машины. Понял?

– Да на «птичке» таких поводырей три штуки за эту цену куплю, – ухмыльнулся Гриша.

– Ну, так и поезжай на «птичку», – съязвила Полина Фотеевна. – Чего ко мне привязался?

– Давай за двадцатку! – предложил Григорий и добавил: – Плюс литрухой проставляюсь!

В подвале снова повисла тишина.

– Не согласна, – спустя минуту сказала Полина Фотеевна. – Двадцать пять!

«Она что, и в самом деле хочет продать меня Грише? Во даёт! А как же школа? Что ты скажешь в школе? Куда делся Трисон? Полина Фотеевна, дорогая, одумайся!»

– Давай, давай, не жадничай, – стали раздаваться голоса. – Собака-то хорошая.

– Двадцатка, – стоял на своём Григорий. – Больше не смогу. Больше просто нет.

– А ты в кредит, – посоветовал Николай.

– Да зачем мне это нужно? – не соглашался Григорий. – На мне и так кредит висит, купили с женой телевизор, целый год ещё выплачивать.

– За двадцать не отдам, – отрубила Полина Фотеевна.

– Поль, – обратился Николай, – да ладно тебе, отдай уже. Он ещё литруху поставит.

– Нет! – ответила старушка.

«Да она просто решила посмеяться, – думаю, – никого она не собирается продавать. Ну мы что, в зоомагазине или на «Птичьем рынке»?»

– Давайте так, – предлагает вдруг Григорий, – двадцать тысяч рублей и два литра водки! Идёт?

Компания дружно выдохнула. Вот так поворот! Кто-то тихо произнёс:

– Два литра – это уже серьёзно.

– Два с половиной, – произнесла Полина Фотеевна. – Бутылку одну с собой заберу. Ко мне завтра сестра приезжает, чтобы было чем угостить.

– Хорошо, согласен! – махнул рукой Григорий. – По рукам?

– По рукам, – кивнула Полина Фотеевна.

«Ну вот! Отблагодарила меня старушка. Продала, как китайского плюшевого медведя. Эх, вот она, жизнь собачья. И что же теперь дальше?

А дальше подробно не стану рассказывать. Страшно было! Скажу сразу, что остался я при Полине Фотеевне. Водку, которую приволок Гриша, компания уничтожила. Не подумайте, что они объявили войну алкоголизму. Нет, конечно. Имею в виду, уничтожили – выпили. После чего прямо здесь, в подвале, все и уснули. После коллективного «отдыха» торговцы передрались, перебились и разошлись. Оказывается, моя старушка напрочь забыла, о чём они с Григорием договаривались. Сдаётся мне, схитрила она, потому что по дороге домой всё время бормотала себе под нос: «Нашёлся мне купи-продай, каждый норовит обмануть пожилую женщину… негодяи… алкашня проклятая…»

Домой в тот день мы вернулись поздно. Полина Фотеевна, как обычно, включила телевизор, насыпала мне в миску сухого корма, налила воды и, развалившись на диване, тут же уснула. Поужинав, я тоже начал дремать, но вдруг телевизионный диктор объявил:

– А теперь поговорим о бродячих собаках в Москве.

Вы же знаете, всё, что касается собак, я слушаю внимательно и с удовольствием. Оказывается, в Москве проживает около сорока тысяч бродячих собак. С ума можно сойти. Это же, по человеческим меркам, приличный город. Город в городе. Как его назвать? Большой город называется Мос-Ква. Как назвать маленький? Можно… Например… Мос-Гав, что ли?