«Мне конец, – подумала Катрин. – Полный и бесповоротный конец. Вставать на лыжи после бессонной ночи и обожравшись. И Ронни я до сих пор не позвонила. Тете Рут тоже. Я не могу сию минуту встать на лыжи!».

– Эй вы, полуночники!

Они обернулись. Одна из женщин, что была вчера в компании, подходила к ним. На ней были легкий светлый пуловер и светлые брюки. Ансамбль дополняли огромные солнцезащитные очки.

– Что у тебя с лицом? – рассмеялся инструктор. – Это тоже эксклюзив?

– Ну, за сто восемьдесят евро эти очки выглядят не самым дерьмовым образом, – насмешливо отозвалась та и повернулась к Жану: – Снова в полной боевой готовности?

Ей было чуть больше тридцати, черноволосая и стройная, она могла показаться слегка экзальтированной и вызывала у Катрин опасение. Может, хоть эта дама оставит ее в покое.

Мужчины громко рассмеялись. Их смех заразил даже Катрин.

– Ну и?.. – Женщина обращалась к ней. – Он уже пообещал тебе «феррари»?

Катрин замерла.

– Значит, пообещает, – заявила женщина и ухмыльнулась. – Можешь не беспокоиться!

– Роксана! – Жан укоризненно покачал головой. – Ты неправильно оцениваешь ситуацию!

– Как всегда, впрочем. А сейчас я буду завтракать!

И она направилась к столику, за которым сидел мужчина, который перед этим восхищался аппетитом Катрин.

Катрин проводила ее взглядом. Она не до конца понимала, что происходит.

– Что это было?

– Просто она, между прочим, пыталась узнать, чем ты занимаешься по жизни!

Похоже, инструктор окончательно потерял надежду пораньше отправиться на трассу. Он стоял посреди зала, который понемногу начинал заполняться публикой.

А Катрин лихорадочно соображала, что сказать.

– Я работаю в коммерческой сфере, – быстро ответила она.

Как минимум не соврала. Затем ей пришло в голову, что Роксана вообще не спрашивала ни о чем подобном.

Катрин почувствовала руку Жана на своем плече. Он потянул ее к выходу.

– Забудь, – на ходу произнес Жан. – Может, у нее не было назначено вчера такое же милое свидание, как у тебя, да к тому же она плохо спала. Такое случается даже с самыми правильными замужними дамами!

Катрин промолчала. Они были уже у лифта.

Под бдительным взором служащих, собравшихся за стойкой регистрации, он вызвал лифт и затолкнул ее, в конце концов, в кабину.

– Мы ждем тебя, – требовательно произнес он. – И не одевайся слишком тепло, солнце сегодня пригревает!

В номере Катрин рухнула на кровать. Почему она сразу не сказала просто:

«Я не хочу!».

Она же говорила эти слова тысячу раз самым разным людям. Матери, отцу, учителю, даже своему другу. А сейчас? Словно овечка, позволила командовать собой. Она что-то не поняла или эта черноволосая его жена? Или официальная любовница? Ах, теперь эта Роксана будет думать, что Катрин положила на него глаз.

Катрин поискала глазами мобильный. Он все еще заряжался.

«Надо немедленно позвонить Ронни. Ни в какие рамки не лезет то, как я себя веду по отношению к нему».

Немного поколебавшись, Катрин сняла трубку телефона и позвонила вниз портье.

– Скажите, там нигде не видно Жана – я, к сожалению, не знаю, как его фамилия. Да? Не могли бы вы передать ему, что я не смогу? Мне срочно необходимо сделать несколько звонков. Да, спасибо!

И снова опустилась на кровать. Так! Она вправе отдохнуть до обеда, можно уютно расположиться на кровати. Катрин закрыла глаза. Но тут же снова распахнула их. Усталость прошла. То полусонное состояние, в которое она начала погружаться сразу после завтрака, улетучилось, словно его и не было. Она снова была бодра и жизнеспособна. Вот ведь странность!

Катрин отбросила мобильник в сторону. Плевать. Она отказала этим внизу, теперь можно рвануть в горы и одной. Это ей больше по душе. Но как-то надо найти время связаться с Ронни. Может, он сможет правильно оценить все происходящее.

Ронни был вне себя.

– Я уже почти собрался ехать к тебе сам! – кричал он, едва сдерживаясь. – Не знал, что думать, жива ли ты вообще, не попала ли под первую сошедшую с горы лавину, или, что еще хуже, не оказалась ли ты под первым типом! Я рисовал себе такие картины, ты представить себе не можешь!

– А я вообще не хочу, чтобы ты представлял себе что-нибудь подобное! Под первым типом! Под каким еще типом?!

– Сама хороша! Если не даешь о себе знать со вчерашнего обеда, что прикажешь мне думать? Что бы ты подумала на моем месте? – он обиженно шмыгнул носом в трубку.

– Но нельзя же все время думать об одном и том же!

– О чем же должен думать мужчина?!

В этом он, конечно, был прав.

– Ты просто примитив! – медленно произнесла она.

– А-а! Что, типы там, в горах, менее примитивные? Просто потому, что у них водятся денежки?

– Ну, это не поднимает человека на какой-то иной качественный уровень, наоборот, может только опустить, – Катрин пыталась говорить спокойнее. – Лучше бы ты спросил меня, каким был вчерашний день, понравилось ли мне, хорошо ли я себя чувствую, достаточно ли милы здесь люди, хорош ли снег и светит ли солнце!

– Диалог на уровне почтовой открытки с видом Альп! Так, что ли?

– Ах, Ронни! – Она ненадолго замолчала. – Мне так тебя не хватает!

– Ты не удивишься, если я отвечу, что не очень верю в это?

– Ну перестань придираться. Здесь все такое новое и необычное для меня, я никогда еще не жила в таком отеле, здесь все совсем по-другому, чем в кемпингах, можешь ты, наконец, понять! Здесь люди носят солнцезащитные очки, которые стоят таких денег, что нам хватит поехать на неделю в отпуск. Вдвоем!

– Это меня не интересует. Кстати, это может быть простой подделкой.

– Да здесь это никому не нужно – прикидываться крутыми!

– Что же им нужно? Неиспорченную молоденькую девушку из провинции?

В тот момент Катрин не поняла, стоит ли ей засмеяться или отключить телефон. Она решила все обратить в шутку.

– Точно, – произнесла она. – Они же никогда еще не видели такую диковинку, как я. Именно Катрин из кондитерского магазинчика ждали здесь долгие годы и празднуют теперь это невероятное событие – мое прибытие сюда!

– Может, они ожидали там не конкретно Катрин из кондитерского магазинчика, об этом забудем, – а вот девушку Катрин, двадцати трех лет от роду, весьма симпатичную, между прочим, они совсем не прочь сердечно приветствовать…

Она прислушалась к сказанному.