для Джона загадкой. Этот участок дороги ничем не отличался от остальных: те же заросли по обеим сторонам неровного асфальтового полотна. Друзья выгрузились. Видавший виды ПАЗик с шипением захлопнул двери, кашлянул и уехал, окатив их облаком бензинового чада. Здоровяк Олег поднял за лямку рюкзак Айрис. Не без труда закинул себе на плечи:

– У тебя там кирпичи, что ли? – поинтересовался он.

– Естественно.

– И как ты это носишь?

– Настоящая леди никогда не будет носить свою дамскую сумочку сама, – констатировала Айрис, показывая куда-то вправо. – Нам сюда, мальчики.

Вслед за ней Джон и Олег протиснулись между ветками. Шаг – другой, и вот впереди глинистая тропинка, круто забиравшая вниз:

– Не навернемся? – спросил Олег.

– Вот ты точно навернешься. Кто так рюк носит? Где у тебя центр тяжести?

Айрис повернулась к нему, скомандовала:

– Выдохни. – С неожиданной для маленькой хрупкой девушки силой туго затянула на нем рюкзачные ремни. – Вот, другое дело.

– Сенькью. – кивнул Олег и добавил: – Красотища тут, все-таки, – хоть картины пиши!

– Это ты еще в Карелии не был, – заметила Айрис.

После городской духоты и раскаленного автобуса в лесу было по-настоящему хорошо. Тем более, что комаров тут почти не водилось. Ничто не мешало бы Джону расслабиться и получать удовольствие, как говорит Айрис, если бы не мысль, что все это опять только ради него. Вообще, в последнее время друзья уделяли ему чересчур много внимания. Слава богу, хоть не ходили с постными минами, не лезли с сочувствием, как некоторые, а вели себя, как будто ничего не произошло. Джон попытался поставить себя на их место и пришел к выводу, что сам вряд ли смог бы обойтись без лишнего драматизма и скорбной физиономии. А вот у них получалось. И он был им за это благодарен. С ними хотя бы на время можно было забыть о врачах, об анализах, о том, что жить тебе по самым оптимистичным прогнозам осталось не больше года…

Тропинка вилась среди рыжих чешуйчатых сосен. Солнце рисовало под ногами светлые кружева. На поваленных бревнах и корягах голубели резные лишайники, лоскутами зеленого бархата лежали мхи. Еще поворот и впереди блеснула заштрихованная деревьями вода.

– Ну вот, а говорила, почти час идти, – заметил Джон.

– А здесь как в «Сталкере» – прямой дорогой не ходят. Хотя, если очень хочется пообщаться с пьяной гопотой, можно сделать исключение…

Вслед за Айрис, которую Олег не преминул обозвать Сусаниным, друзья свернули в противоположную от озера сторону. Углубились в чащу, прошли в зеленом сумраке мимо заросших оврагов, мимо сухостоя, мимо гнилого пня, сплошь усаженного мелкими серыми грибами и, наконец, выбрались на полянку с удобным пологим спуском к воде:

– Ну вот, мальчики, и пришли. Выгружаемся.

– У тебя дофига трухи в волосах, – сказал Джон. – Давай вытряхну.

– Это лес, детка…

Пока мужчины притапливали возле берега бутылки с пивом, чтобы охладились, расстилали на траве пенки, нарезали бутерброды, Айрис успела искупаться. Джон тоже наскоро окунулся, а Олег, которому было лень расшнуровывать свои тяжелые гриндерсы, предпочел остаться на берегу.

– Костер разводить будем? – спросил Олег, открыв всем по бутылке пива.

– Пока смысла нет, – ответила, выкручивая свои мокрые рыжие волосы, Айрис.

– Опять, значит, ночью дрова искать?

– А в чем проблема?

Джон сделал глоток:

– Слушай, Ир, а реально, как это у тебя получается? Ну, дрова в темноте находить?

– Я ж ведьма. Ты забыл? Легкий транс, настройка на… в данном случае, на дрова, а дальше все просто: живые деревья светятся желтым, мертвые – зеленым. Подходи и бери.

– Я не шаман, но в бубен дать сумею, – процитировал Олег. В магические способности Айрис он не особо верил: считал ее просто девчонкой с тараканами. – Все вы, бабы, ведьмы.

– Во-первых, за бабу может и самому в бубен прилететь, а во-вторых, я не все.

– Олежка, смотри, не гневи духов, – хмыкнул Джон.

Когда он допил свою бутылку и потянулся за новой, Айрис взяла его за руку. Сказала:

– Пока не назюзюкались, хочу тебе показать кое-что. Олег, побудешь здесь, посторожишь вещи?

Тот, молча, без всяких возражений кивнул. У Джона мелькнула мысль, что они договорились об этом заранее.

– Идем, здесь не далеко.

Джон вздохнул:

– Ну идем. – Оглянулся на свои кеды, но решил идти босиком. С непривычки наступать на корни и мелкие древесные обломки было немного больно. Один раз он чуть не взвыл, с размаху налетев большим пальцем ноги на извилистый комель, но поймал насмешливый взгляд Айрис и сдержался. У тропинки, которая привела их сюда, оказалось боковое ответвление. Они поднялись на невысокий холм. Впереди за частоколом деревьев светлело пустое пространство.

– Стой. – негромко скомандовала Айрис. Повернись спиной.

– Опять твои шутки, Ир?

– Никаких шуток, – ответила она серьезно. – Это особое место: здесь свои правила.

– Ладно, верю.

Они вошли на поляну спиной вперед. Это была почти идеально круглая проплешина между рядами сосен. Трава осталась за границами круга, как будто ее специально выкосили: земля здесь была покрыта мягким ковром сухой хвои. В центре между двух больших бревен темнело старое кострище. У дальнего края высился черный от времени идол, вырубленный из цельного бревна: борода, нос, глубокие впадины глаз. Идол был подпоясан красной тесьмой. Несколько сосновых стволов позади него были густо обвязаны разноцветными лентами.

Что-то мягко нахлынуло на Джона, повело в сторону:

– Ир, что это?

– Ничего особенного, обыкновенное место Силы, – сказала Айрис. – Ты как?

– Я – странно. Мы разве что-нибудь… принимали?

– Не нужно здесь ничего принимать. Здесь и так очень крутая энергетика: это транс, детка.

– Какой нафиг транс? Я же пива выпил?

– А если бы не выпил, тебя бы вообще расплющило, так что расслабься и получай удовольствие…

Айрис присела на бревно, достала из висевшего у нее на шее футляра, варган, прижала рамку к зубам и начала играть. Звуки разошлись по поляне упругими волнами. Джону показалось, что он может потрогать этот плотный басовитый звук рукой. Цвета стали ярче, приобрели золотистый оттенок. Пространство стало вязким как кисель, а тело очень легким. Джон посмотрел вверх. Над ним, обрамленное верхушками сосен, светилось круглое ярко-голубое небо. Оно было похоже на линзу, сквозь которую в него невидимым потоком через макушку вливалось тепло. Он стоял, смотрел вверх и вдруг начал кружиться на месте. Сосны и небо слились в одно оливково-голубое кольцо. Он падал, вставал, опять начинал кружиться, пока не устал. Потом лег прямо на сухую хвойную подстилку и прикрыл глаза. Почувствовал, как по его венам и капиллярам, пульсируя, движется кровь. Или это сосны гнали сок по своим стволам? Джон с трудом улавливал разницу. Он просто