Впрочем, переживал я не особо. С Зоряном ситуацию мы обговорили, так что моему воспитаннику ничего не грозит и все происходящее — всего лишь водевиль для всех присутствующих, конечно, за исключением самого «жениха».

Пока тетка Милана не накормила нас до осоловения, о делах никто даже заикнуться не смел, а то можно и поварешкой по лбу получить. И плевать она хотела на мой дворянский статус. За окраиной сибирских городов царили совсем другие законы, и чем дальше в тайгу, тем меньше учитывались сословные границы.

Запив все съеденное вкуснейшим отваром трав, мы с Зоряном удалились в его мастерскую. При этом на умоляющий взгляд Осипа я не обратил никакого внимания. Ничего, пусть потерпит домогательства наглой Василисы. Зато будет знать, что напор и наглость в отношениях с представителями противоположного пола — дело не всегда правильное, что бы там ни говорили ребята постарше.

Обширное полуподвальное помещение было забито разной аппаратурой как алхимического, так и ремесленного назначения. Хватало стендов, на которых изменялись свойства материалов под воздействием электрического тока, для этого и был нужен паровой генератор. Такую насыщенность дорогими приборами я видел только на энергетическом заводе да еще в подвале дома директора школы видоков, где меня подвесили на крюк, хорошо хоть не за ребро, как моего друга вампира.

Воспоминания далеко не самые приятные.

— Ну-с, с чем пожаловал, Дормидонтыч? Ведь не за Миланиными щами ты к нам нагрянул?

— Есть вопросы. Для начала не подскажете, что такое Лелин клубень?

— Вопросики у тебя, Дормидонтович, — хмыкнул в бороду Зорян. — Знаешь, кто такой Лель?

— Что-то мифологическое?

— Божественное, — нахмурился ведун-родновер. — Это сын Лады. Там, где Лель весной катается в траве с лесными берегинями, вырастает поляна Лелина цвета. Но только под одним цветком можно найти особый клубень, из которого варят ядреное приворотное зелье для мужиков. Точнее, это масло. Намазавшись оным, даже самый страшный уродец не будет знать отказа у женщин.

Ага, магический вариант духов с феромонами, только, скорее всего, работающий. И денег наверняка стоит огромных. То-то шатуны так обрадовались.

— Но с поиском сего клубня есть проблема, — продолжил рассказ Зорян. — Копнуть можно под любой стебелек, но, если не угадаешь, остальные клубни, вместе с заветным, тут же сгниют. А узнать нужный цветок способен только юноша, еще не познавший плотской любви.

— Так вот зачем им понадобился волчонок. Он, оказывается, еще и девственник.

— Какой волчонок? — заинтересованно спросил ведун.

Ну я и рассказал ему без утайки о своих приключениях в лесу. А в довесок обрисовал проблемы с освобождением юного волколака.

— Да уж, влип парень, — выслушав меня, резюмировал Зорян, а затем его будто осенила идея. — Знаешь что? Давай-ка я возьму волчонка под свое крыло.

Актер из него так себе, но я подыграл:

— Оно вам надо? Неопытный перевертыш в семье может быть опасным.

— Ты сомневаешься, что смогу унять его норов или научить всему, что должен знать волколак?

— Да ни в коем разе! — отмахнулся я. — Просто беспокоюсь за ваших дам.

— Ха, да любая из моих девочек молодого волколака легко в бараний рог скрутит. Даже Василиса.

Вот уж не сомневаюсь. Видел я, сколько на девицах всяких висюлек, и готов поставить полушку против червонца, что простых побрякушек там вообще нет.

— В общем, договорились? — хитро прищурился Зорян. — Я заберу твоего волчонка на поруки, а ты за это подсобишь мне в одном деле.

— Зорян Аристархович, — сокрушенно покачал я головой, — вроде славянин по крови, а ведете себя, как мой друг Дава. Оборотень вам самому нужен. Даже спрашивать не буду зачем, потому что абсолютно уверен в вашей порядочности. Так что не за что мне отдариваться. Могли бы просто попросить о помощи, обещал же, что не откажу, если это не затрагивает моей чести и не противоречит законам империи.

— Да ничего оно не затрагивает. Нужно кое-что забрать на болоте. А там твои подружки сидят. Просто отпугнуть их не получится. Да еще и лодка твоя летающая не помешает. Лебедку ты с нее еще не снял?

— Лебедка на месте. А ведь я, помнится, предлагал вам купить аэрокатер. Что вы мне тогда ответили? — прищурившись, попенял я собеседнику.

— И сейчас повторю, — совершенно не смутился ведун. — Мне твоя шустрая жужжалка только мешать будет. В Топи нужно быть тихим, медленным и очень осторожным. Особенно летом. Сейчас же другой случай. Так что, подсобишь?

— Конечно, подсоблю, как не подсобить такому хорошему человеку. Но не рановато ли лезть под воду? Апрель все-таки, а мы не в Сочи живем.

— Как бы поздно не было. А то, что водица холодная, так сам же костюмчик придумал, в коем и под лед можно лезть.

— Ну, раз так, тогда возражений нет, — с показным равнодушием пожал я плечами. — Мне нужно что-то знать об этом деле дополнительно?

— Нет, к тому, что мы с тобой уже обговаривали, мне добавить нечего. Просто сопроводишь меня до дна. И присмотришь, чтобы русалки не порвали, — сказал ведун и подставил свою лопатообразную ладонь.

— Договорились, — хлопнул я по этой лапище, которая от не такого уж слабого удара не сдвинулась ни на миллиметр. — На какой день готовить лодку?

— Послезавтра на рассвете.

На этом мы попрощались, и я, забрав из цепких лапок Василисы облегченно выдохнувшего Чижа, покинул сей гостеприимный дом.

Пока Осип вел паромобиль в город, я постарался осмыслить то, на что согласился. Мы действительно уже давно обсудили с Зоряном почти все, что он знал о ду́хах, как природных, так и подселенцах. Вообще-то по данному вопросу в этой реальности имелось два разных мнения. Точнее, три, но православная церковь относилась ко всему, что не является обычным человеком или животным, исключительно как к проискам темных сил.

А вот Белецкий и тот же жрец Велимир, сделавший мне татуировку крыльев Семаргла, считали, что русалки, лешие, домовые и прочая нелюдь являются осиротевшими слугами ушедших славянских богов. Отсюда и относятся к ним как к существам вполне разумным, имеющим свою волю и подчиняющимся древним ритуалам. Но имеется и другое мнение, сформированное учеными-энергетиками. Пионером этой науки считается сам Леонардо да Винчи. Но отцом почитают все же Ломоносова.

По мнению энергетиков, так называемые свободные и несвободные энергетические агенты всего лишь результат естественной эволюции представителей бестелесной энергетической формы жизни. А лешими, русалками и тому подобным эти простые существа стали благодаря людям, точнее, их богатой фантазии. Именно люди придумали оправдание собственным страхам перед окружающим миром. А наши чувства — это переработанная энергия мира, причем созидающая. К примеру, испугал кого-то в древности странный шум в лесу, вот он и придумал лешего. Да других страшилкой напугал, а уже они напитали энергетическое создание своим страхом и фантазиями. Многие поколения пугливых хомо сапиенс усиливали и формировали образ энергентов, усложняя их структуру порой до такой степени, что те обретали псевдоразум. По мнению профессора Нартова, таким образом были созданы даже древние боги, но повторять эту теорию в присутствии Зоряна я точно не буду — зашибет.