– Хорошо, выпьем кофе. – Саша поднялась, надела халат. – Могу предложить яичницу, тосты.

– Спасибо, нет.

– Дело твое.

Пока Юра приводил себя в порядок, Саша варила в джезве ароматный кофе. Она только что смолола зерна и с удовольствием вдыхала неповторимый густой запах.

– Как хорошо! – Юра вошел в кухню, плюхнулся на стул. Он уже оделся, выглядел свежим, как будто не было бессонной ночи. – Что ты так смотришь?

– Удивляюсь твоей свежести.

– Я сам себя обожаю за способность быстро восстанавливаться, – самодовольно заявил Будинцев. Откинув со лба прядь волос, очаровательно улыбнулся. – Угощай, хозяюшка, время не ждет.

– Прошу. – Саша налила кофе в его чашку, свою порцию оставила в джезве. Сев напротив, поставила локти на стол, оперлась подбородком о скрещенные пальцы.

– А ты?

– Я потом.

Юра сделал глоток, закрыл глаза, причмокнул.

– Очень вкусно. Необычное послевкусие.

– Я варю кофе по своему рецепту. Это мое ноу-хау – никому не раскрываю.

– Здорово получается. – Будинцев протянул руку с раскрытой ладонью. Саша вложила в нее свою и пошевелила пальцами. – Что?

– Мне грустно. Стоит только представить встречу с Кариной.

– Ты все усложняешь. – Юра отхлебнул кофе. – Проблемы всегда у тех, кто влюблен, а нас это не касается. Мы просто доставляем друг другу удовольствие.

– Знаешь, а ты мне понравился с первого взгляда.

– Это было вчера?

– Нет, я приметила тебя много раньше, – призналась Лескова. – Ты похож на Антонова.

– Слушай, остановись, не то ты все испортишь. Меня уже достали этим сравнением. Это он на меня похож, слышишь? – грубовато ответил Юра. – И пою я лучше.

– Не сомневаюсь.

– Я вообще во всем лучший.

– Хорошо, хорошо, допивай кофе. Мне тоже нужно привести себя в порядок.

Саша поднялась, но пройти мимо Будинцева не смогла. Он остановил ее, преградив ногой проход к двери. Отойдя на шаг назад, Александра удивленно пожала плечами.

– Ты дуешься, Шура?

– Ты о чем?

– Я помню твой выпад насчет похищенной монстром невинности. – Будинцев допил кофе, встал из-за стола. Прижав Сашу спиной к стене, взял ее за подбородок, приподнял. – Я сделал тебе неоценимый подарок. Теперь ты стала полноправным членом общества. Никаких комплексов, никаких недоделок. Со спортивным клубом «Динамо» покончено раз и навсегда.

– Хамить изволите? – Саша уже мечтала скорее избавиться от гостя.

– И в мыслях не было.

– Ладно, Юра, я выйду из кухни. А ты не опаздываешь?

– Ты перестаешь быть радушной хозяйкой. – Будинцев отошел в сторону, давая Саше пройти.

– Кредит радушия исчерпался.

– Ну не злись. Тебе это не идет. Такая роскошная женщина должна улыбаться. – Юра поднял указательный палец. – Ты только послушай: женщина!

– Хватит. – Саша вышла из кухни и заперлась в ванной.

– Я ничего не скажу Карине, – осторожно постучав, громко сказал Будинцев. Он был уверен, что его услышали, но ответа дожидаться не стал.

– Я сама ей все расскажу, – прошептала Лескова, регулируя напор душа.

Она так и поступила. Дождалась окончания занятий. Раньше не получалось. На паре не до того, а в перерывах между занятиями у Саши язык не поворачивался.

– Слушай, ты сегодня какая-то заторможенная, – заметила Звягинцева. Этим она помогла Саше начать. – Что-то случилось?

– Случилось.

– Я могу тебе помочь?

– Ты мне? – Лескова покачала головой. Придержав перед подругой входную дверь, Саша набрала в легкие как можно больше воздуха. Она собралась все сказать на одном дыхании и уложилась за то время, пока они спускались по ступенькам институтского крыльца. Это были самые непростые мгновения в ее жизни.

– Ну ты и гадина! – зло произнесла Карина. – Гадина!

Она побежала прочь, а Саша бросилась догонять ее. На скользком тротуаре обе то и дело спотыкались, едва удерживаясь от падения.

– Прости меня, Карина, прости!

– Отстань!

– Нам нужно поговорить!

– Да пошла ты! – запыхавшись, Звягинцева остановилась на пешеходном переходе. Красный свет помог Саше догнать ее. Повернувшись, Карина угрожающе выбросила вперед руку. – Не приближайся ко мне!

– Карина, я сожалею. Ну прости.

– Видеть тебя больше не хочу!

– В конце концов, теперь ты знаешь, что ему нельзя доверять.

– Может, мне тебе еще спасибо сказать?!

– Кариша, пожалуйста. Я не знаю, не знаю, почему позволила ему войти, – оправдывалась Лескова.

– Не знаешь? – в голосе Карины звенел металл. Как будто она хотела пронзать каждым словом. – Ты просто засиделась в девках. Корчила из себя святошу и переспала с первым, кто предложил.

– Неправда! Все было не так!

– Не так? – Карина натужно засмеялась. – Ты не открыла для меня Америку. Юра – еще тот бабник, но я верила, что ты никогда, слышишь, никогда не попадешься на его удочку. Ты же знала, что я с ним! Я с ним, понимаешь?!

Так паршиво Саша чувствовала себя, когда в детстве дети дразнили ее сиротой. Всякий раз, когда ей напоминали, что у нее нет отца, а мать занимается только собой, хотелось драться, кусаться, бить прямо в лицо. Сколько усилий ушло на то, чтобы сдерживаться. Сейчас столь же сильным было желание схватить подругу за плечи, с силой сжать и, понимая, что причиняешь боль, не отпускать, пока та не простит.

– Кстати, – поглядывая на красный сигнал светофора, Звягинцева нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, – ты не думай, что я его брошу. Он мой! А ты – дело другое. Ты – просто очередной зачет в его книге легких побед. Даже не знаю, какой у тебя номер… Зря ты так быстро сдалась. Это ведь неинтересно больше. Он ко мне вернется, а я приму. Но ты для меня больше не существуешь.

– Карина, ты же себя унижаешь этим…

– Не тебе судить. Кстати, действительно, придется сказать тебе «спасибо». У меня месячные – не могу помочь парню расслабиться. Есть, конечно, один способ, но это под особое настроение. Так что, спасибо, что облегчила юноше жизнь, а то у него за два-три дня воздержания сперма бьет в голову! Все… тебе в другую сторону.

На зеленый сигнал светофора Карина поспешила перейти дорогу. Шла стремительной пружинящей походкой. Саша смотрела ей вслед, не чувствуя мороза, усилившегося ветра. Может, на самом деле не стоило ничего говорить? Чего она добилась? Выставила себя на посмешище, и только. Карина поступает глупо, но она влюблена, что с нее взять, а Будинцев… Этот фрукт еще не одной девчонке разобьет сердце. В этот момент Саша ненавидела его. Ну и тип. Почему у таких наглецов красивые грустные глаза. Хочется им верить, сделать все, чтобы в них заискрилось счастье.