– Как удобно. Ты зато смелый.

Больше они ни о чем не говорили, шли обратно, закрывая глаза от бегущей на запад солнечной колеснице. Цвет неба постепенно менялся, ветер направился в другую сторону. Теперь шум моря остался где-то вдалеке, зато от шелеста песка уже побаливала голова. Это походило на гул в глубокой пещере или как в Гремящем гроте, где Виал останавливался по пути в Гардумет.

А здесь в песках тоже могут обитать сирены. Какие-нибудь сухопутные разновидности этих хищниц. Виал поглядывал по сторонам, ожидая, что на них бросятся чудовища. От давящего шума порой возникали галлюцинации. Виал заметил, что Эгрегий часто разворачивает пращу и берет снаряд. Значит, ему тоже чудились тени среди песков.

Чем ближе к заходу солнца, тем больше теней. Разум обманывался, выдавая каждую кочку, каждую трещину на развалинах за нечто живое и мыслящее, за хищную и голодную тварь.

Виал только порадовался, что на кладбище было всего несколько черепов. Будь там больше таких останков, путники рванули бы оттуда бегом, чтобы упасть истощенными посреди дороги. Воды у них оставалось совсем немного. Пробежка быстро высушит их запасы, а солнце добьет стелющимися с запада лучами.

Предположение торговца могло быть верным. Ближе к воротам вполне могли располагаться склепы, и ночью тут может быть неспокойно. Виал припомнил, что резчики рассказывали про танцующие вдоль дороги огни. То могли быть духи погребенных здесь существ.

Нельзя поручиться, что это место безопасно. Виал рад был бы увидеть на руинах надписи, рисунки или рельефы. Пусть такие же чудные, как рельеф над воротами, зато эти знаки указывали бы на нечто существовавшее в этом мире, а значит, безопасное. Голые же развалины представляли собой будто зубы, торчащие вдоль дороги. Тогда эта мостовая будет языком, по которой ползут два человечка. Они пытаются выбраться, спастись из пасти гигантского чудовища. Те кости на кладбище могли принадлежать существам, что не смогли выбраться из города.

– Ерунда, – сквозь зубы сказал Виал.

– Что?

Торговец покачал головой. Просто от этого шелеста, песчаного шепота постепенно сходишь с ума. Как можно провести тут больше дня и сохранить разум? Если Карник Путник ушел дальше в развалины, его можно назвать все равно что мертвым. Даже сохрани он жизнь, разум он оставит здесь.

Впрочем, Карник и раньше поражал эксцентричностью.

Даже на фоне своих собратьев…

Виал вдруг понял, что уже несколько минут стоит на месте и смотрит в пустоту. Развалины вокруг не подавали признаков жизни, но с заходом солнца тени становились плотнее, набирали силу.

Обернувшись, торговец увидел, что его спутник находится в таком же положении. Могли бы уснуть и остаться тут до ночи. Восхода они бы уже не дождались.

Виал дернул Эгрегия за плечо, тот встряхнулся, сфокусировал взгляд на спутнике.

– Прошло?

– Так, чуть легче.

– Давай уже выбираться, не хочу тут оставаться дольше.

– Нам же все равно возвращаться.

Толи возражение, толи фатализм в его голосе – Виал не понял. Он покачал головой и быстрым шагом поспешил вслед уходящего солнца. Колесница уже почти достигла горизонта, но света еще хватало, чтобы не дергаться при виде каждой тени.

Как все же хорошо, что на дороге нет ничего, что могло бы отбрасывать тень. На кладбище сейчас жутко. Виал даже поежился, представив, что могло бы там быть.

Громада ворот маячила далеко впереди. Камень стал еще темнее, чем был, впитывал в себя свет заходящего солнца. Словно поглощает его силу, чтобы отдать тем существам, что обитают в руинах.

Виалу теперь эти развалины не казались безжизненными. Нет, жизни в них взяться неоткуда, но эти руины обитаемы. Торговец даже спросил об этом у спутника, не удивился, получив утвердительный ответ.

Мыслили они одинаково, ощущения совпадали. Но была ли это иллюзия или в руинах на самом деле что-то обитало. Ведь резчики не зря построили стену и опасались чего-то с востока.

Больше путники не останавливались. Им удалось отсечь внешний шум, сконцентрироваться на дороге. От шороха и шелеста уже болела голова, да так, что больше люди ничего не замечали. Ни ожоги на коже, ни надоедливый песок, скрипящий на зубах. Даже ног не чуяли, хотя после целого дня пешком, боль в мышцах нельзя не заметить.

Последнее препятствие, что им предстояло пройти – ворота на входе. Входить под тень ворот очень не хотелось, но другого пути на ту сторону нет. Виал как представил, что им в спину будут глазеть чудища с рельефа, так задрожал от страха. А ведь утром, под тенью ворот люди испытали облегчение. Теперь жары не было, зато пустынный холод пробивался из-под каждого камня.

За целый день на солнце мостовая, камни руин и эти ворота должны были нагреться. От них бы шел пар, как от большой печки. Ни Виал, ни Эгрегий ничего этого не почувствовали.

– Если пролить здесь кровь, она впитается? – спросил Эгрегий.

Виал поежился. Вопрос парня вроде бы логичный, но задан как-то неправильно. Словно он на самом деле собирается провести это испытание.

– В следующий раз захвати с собой овцу или козу, вот проверишь.

– Так резчики не дадут.

– Будем стоять или все же пойдем?

Эгрегий пожал плечами, словно его совсем не радовала перспектива оказаться на той стороне. Вернуться в мир, из которого они пришли.

– Там у тебя есть возможности, – сказал Виал.

– Ты о чем?

– А здесь только песок. Идем!

И они пересекли границу, точнее, тень сама наползла на них, пока люди стояли. Солнце уваливалось за горизонт, бросая в небо последние лучи света. Тени от развалин стремительно увеличивались, обрушиваясь на все с восточной стороны.

Уже перейдя преграду, путники поспешили пройти под воротами. Арка у них над головами потрескивала, словно камни остывали и отдавали тепло. Прикасаться к ним, чтобы это проверить, люди не посмели. Виал даже не оглянулся, когда оказался на той стороне. Волосы на загривке встали дыбом, затылок чесался, словно за ним наблюдали.

Эгрегий чуть задержался, оглянулся. Увидел уходящую в сумрак пустынную равнину, спускающийся с гор туман. Рельеф на воротах не изменился, чудовища смотрели друг на