Мои глаза расширились от удивления. Это было ожерелье со скейтбордом, очень похожее на то, которое я потеряла.

— Ты, должно быть, оставила его в Нью-Йорке.

Я сглотнула.

— Да. Все произошло так быстро… я оставила его на тумбочке, — я прочистила горло, когда события той ночи нахлынули на меня. — Не думала, что ты обращаешь внимание на мои украшения.

— Это было странное украшение, его трудно было не заметить, — усмехнулся он.

Я кивнула. Ношение скейтборда на шее и любовь к этому виду спорта сделали меня пацанкой, хотя я любила «девчачьи» штучки не меньше, чем прыжки с хафпайпа.

— Со временем события той ночи перестанут тебя беспокоить, — сказал Невио.

— А тебя они беспокоят?

Невио улыбнулся призрачной улыбкой.

— Хаос и разрушение текут по моим венам. Я не возражаю против кровопролития и сражений.

— Знаю, — сказала я. — Но то сражение было другим. Там была Грета. Она спрыгнула в воду.

Что-то темное промелькнуло в глазах Невио.

— Да, это немного испортило ночь.

Я потерла руки. На этот раз холод не был причиной дрожи по моему телу. Мое сердцебиение участилось, когда я вспомнила страх, который испытала в тот день.

— В Лас-Вегасе ты в безопасности. Война сюда не доберется. И помни, я всегда буду рядом, чтобы спасти положение сумасшедшей выходкой.

Я не смогла не улыбнуться.

Невио протянул мне руку с ожерельем.

— Возьми. Это для тебя, если это и не было очевидно сразу. Я вижу, как ты все время пытаешься ухватиться за что-нибудь на шее. Ты явно привязана к неодушевленным предметам.

Я сглотнула и осторожно взяла его.

— Почему?

— Я не знаю, почему ты привязываешься к вещам. У меня нет эмоциональной привязанности к украшениям.

— Я не об этом. Почему…

Почему ты его купил? Это был такой милый поступок, что мое сердце захотело вложить в этот жест больше смысла, чем он, вероятно, заслуживал.

— Я понимаю, о чем ты, — Невио пожал плечами. — Это странно, но без него ты — не ты.

Я прикусила губу. Значит, он считает меня странной?

— Спасибо. Это действительно мило с твоей стороны.

Невио прищелкнул языком.

— Не распространяй лживых историй. Никто тебе не поверит, если ты скажешь, что я веду себя мило.

Я наклонила голову, вглядываясь в его лицо в темноте.

— Ты можешь помочь надеть его?

Невио взял ожерелье и потянулся к моей шее. Мурашки побежали по моему телу, когда его пальцы коснулись моей кожи. Мы стояли очень близко. Это был идеальный момент для поцелуя. Это было почти слишком идеально, как в моих фантазиях, и действительно романтично. Невио опустил руки и наклонился к моему уху.

— Это подарок как другу, Рори. Помни о предостережениях твоей матери обо мне. Материнский инстинкт редко лжет.

Он отступил назад и, не сказав больше ни слова, развернулся и зашагал прочь.

Я несколько минут стояла в оцепенении.

ГЛАВА 5

Год спустя

Невио

Я не был уверен, кто первым сравнил меня с черной дырой, поглощающей даже самый яркий свет. Возможно, Массимо, который всегда знал подобную хрень и использовал ее, чтобы вывести меня из себя.

Грета была добра по натуре. Она помогала животным, никогда не прибегала к насилию. Блять, она даже не ела мяса, яиц, молока или гребаного меда. Меда. Потому что думала, что бедных пчел эксплуатировали или что-то в этом роде.

И все же прошлой ночью она подожгла человека. Мы всегда были близки, но за последний год, с тех пор как Амо женился на этой стерве Крессиде и на нас обрушилась война, она проводила со мной еще больше времени. Она часто казалась отстраненной, но она была рядом со мной, и я воспринял это как хороший знак.

Черт возьми. Очевидно, пребывание рядом со мной наконец-то возымело эффект. Никогда бы не подумал, что Грета способна причинить кому-то боль.

Я сидел на стуле возле нашего бассейна в полумраке раннего утра, курил и пытался понять, как моя мирная близняшка могла сжечь кого-то заживо. Это было то, что сделал бы я, в принципе то, что я уже делал. Я провел рукой по волосам. От меня все еще пахло дымом и горелой плотью. Это был один из запахов, от которого было труднее всего избавиться. К тому же он не был моим любимым. Я предпочитал свежесть крови запаху древесного угля. Если бы мне захотелось барбекю, я мог бы поджарить несколько стейков на гриле.

Звук открывающегося окна привлек мое внимание к особняку Скудери. Аврора выглянула из окна и помахала мне рукой, ее светлые волосы были похожи на нимб в темноте.

Аврора означала свет, и, как и моя сестра, Аврора тоже была доброй. Она всегда спрашивала у других, как они себя чувствуют, искренне переживала за их эмоции и бросала на меня обеспокоенные взгляды, когда ей казалось, что мне больно, хотя на самом деле это было не так.

Аврора искала моей близости. Я всегда держался от нее на расстоянии, в основном потому, что она казалась мне слишком юной, слишком невинной для того, что я задумал. Последний год я был занят войной, Гретой, попытками контролировать свою глубокую потребность покалечить и убить Амо Витиелло, поэтому игнорировать ее влюбленность в меня было легко. Но недавно я поймал себя на том, что думаю об Авроре, и даже, черт возьми, мечтаю о ней. Об ее улыбке. О том, как она легко несётся по хафпайпу. О том, как благодаря ей даже комбинезоны казались приемлемым вариантом одежды.

Но я был гребаной черной дырой, втягивающей любой источник света своим непреодолимым притяжением только для того, чтобы погасить его и окрасить в черноту.

Я мог только представить, что сказал бы Массимо о моем анализе, изобилии символизма. Но, черт возьми, я был прав.

Я погубил Грету, хотя у нее были годы, чтобы выработать иммунитет к