— Вы жестоки, леди.

— Именно так. Не забывай об этом.

В противовес собственным словам, легонько поцеловала выпяченные губы, по-прежнему придавливая голову, и не позволяя инициативы. Выпрямилась, огладила твёрдые бока, снова наклонилась к соску, и Вадик вздрогнул — помнит, молодец! — но я лишь поцеловала. А потом началась скачка. Уж как я оторвалась сегодня… За все ночные разочарования последних месяцев! И кончила, насадившись так плотно, насколько смогла, чувствуя, как волнами сокращаются мышцы внутри, как дрожит напряжённый живот, как прохладная капля стекает меж лопаток по позвоночнику.

Распластавшись на молодом любовнике, услышала мученический стон и тихонько рассмеялась, подув на волоски его груди. Я ж садистка, а если нельзя помучить иначе — надеюсь, только пока, — значит, придётся довольствоваться тем, что есть. Полежала ещё немного, потом приподнялась на локтях и дотянулась до полуоткрытых губ, съехав чуть-чуть с остававшегося внутри меня напряжённого и пульсирующего члена. И выпила очередной стон.

— Твоюуу жжж… Мне надо кончить, леди… Я хочу…

Какой быстрый. Так неинтересно.

— Неправильная постановка вопроса, мальчик.

— Блядь!

Засранец! Сказала же: не ругаться. Быстро выпрямила руку, ухватив за волосы, чтоб не шевелился, наклонилась и чувствительно прикусила кожу над кадыком. Короткое «Ай!», но, к его чести, дёрнуться Вадик даже не попытался. Лизнула место укуса и лишь после этого подняла голову, встречаясь с голубым взглядом.

— Я тебя предупреждала насчёт матов. И теперь придётся очень постараться, чтобы я решила, что достоин кончить при мне… Во мне.

Глаза парня расширились, а отчаяние, светившееся в них, доставило дополнительное удовольствие. Губы дрогнули, кончик языка стремительно мелькнул, облизывая их.

— Пожалуйста?

— Неплохо, ты на правильном пути.

Глубоко вздохнув, Вадик прикрыл глаза, выдохнул, снова вдохнул и посмотрел на меня с настоящей мольбой.

— Пожалуйста, леди, позвольте мне кончить… Прошу вас, очень…

Твоюуу жжж… И да, мне ругаться можно. К тому же, я ведь не вслух. Но до чего хорош, паршивец! Ведь искренне просит, без фальши. И неважно, что я при этом возобновила телодвижения, скользя по твёрдому члену, заставляя Вадима периодически прикусывать губу, когда специально сжимала его внутри себя. Но за всё время он ни разу, ни разу не попытался вывернуться из рук, не дёрнулся, норовя освободиться от наручников. Полностью отдался на мою волю!

Определённо, стопроцентно — мальчик наш. Неопытный, раньше ни о чём таком не задумывавшийся сознательно, но нижний. Где-то за грудиной, а потом и в животе разливалось нежное тепло. Плевать на вкусы и излишнюю молодость. Хочу его себе… Но… Пока об этом рано, даже мечтать не стоит. Не факт, что одной ночи хватит, чтобы он всё про себя понял и пришёл. И не факт, что именно ко мне.

Но, кажется, мальчик действительно почти на пределе: тихие стоны звучали всё жалобнее, просьбы — чаще. Резко встав, услышала отчаянный всхлип. Поднялась с кровати — ноги слегка подрагивали, в животе скрутился горячий узел, — ласково погладила взмокшую грудь, наклонилась и мягко поцеловала в губы.

— Я дам тебе возможность заслужить право на оргазм.

Ключ от наручников лежал на самом краю тумбочки, чтоб дотянуться было без проблем, замок браслета на ближней ко мне, правой руке щёлкнул. Взяв обе руки за запястья, мягко переложила их вдоль тела. Вадик даже не дёрнулся, только слегка зашипел от движения — мышцы затекли с непривычки. Придётся потерпеть ещё немного. Впрочем…

— Ничего судорогами не сводит?

Отрицательное мотание головой. Хорошо. И просто отлично, что мальчик погрузился настолько глубоко, действительно отдав мне контроль полностью.

— Приподнимись немного, — недоумённый взгляд заставил уточнить: — Выгнись.

Бёдра подались вверх, позволив быстро завести руки за спину и снова соединить их наручниками. А также привлекли внимание к потемневшей под прозрачным латексом плоти. Сколько я уже развлекаюсь? После того, как мальчик первый раз кончил, всяко больше часа. Дааа, пора, пора. Поправив под головой Вадима подушку, ещё раз оглядела вытянувшееся на кровати тело. Хорош, чертяка.

Мышцы напряжены и периодически сокращаются; яркие, накусанные губы притягивают взгляд; короткие волоски прилипли ко лбу; глаза блестят и горят мольбой; член маняще подрагивает… Хочу его. Перекинув ногу, оседлала плечи и требовательно посмотрела в глаза. Слова не понадобились — Вадим припал к влажным складкам, словно умирающий от жажды путник. Втянул губами, заставляя с шипением выгнуться, ввинтился языком в глубину, а потом принялся вылизывать, играя клитором, сводя с ума, как совсем недавно я его.

Много времени не потребовалось — уже через несколько минут меня колотило так, что пришлось даже сильнее прижаться к мужскому рту (широты манёвра-то Вадим был лишён). Усилием воли резко выпрямилась на коленях, чуть приподнялась и, упершись ладонями по бокам от темноволосой головы, скользнула вдоль тела вниз. Прям по этому самому телу, оставляя влажный след. Зависла на мгновение на вытянутых руках, всматриваясь в совершенно шалые глаза, не разрывая взглядов, убрала одну руку, опираясь на оставшуюся, а свободной направила давно ждущий член. Парень облизнулся — чувственно, и так пошло, — а я медленно опустилась, до упора.

Зрачки у Вадика почти полностью затопили радужку, но сейчас ещё сильнее расширились, а потом он прикрыл глаза. Пусть, и так уже измучила бедняжку. Глубоко, с силой поцеловав его — аж глаза снова открыл, — выпрямилась и начала двигаться. Медленно, потом всё быстрее. Он тоже не лежал бревном: мало того, что тело немного выгнулось из-за не очень удобного положения, так ещё и бёдра навстречу мне не забывал вскидывать. И небольшим-то его член был весьма относительно — сейчас возникало чувство, что толчки отдаются прямиком где-то под диафрагмой.

— Лиииирааа…

Стон прозвучал именно тогда, когда я почувствовала, что ещё вот несколько мгновений и… Чуть приподнявшись, нащупала заклёпку, предусмотрительно помещённую спереди, резко дёрнула её, снимая кольцо, и так же резко насадилась.

— Кончай!

Парня выгнуло так, что он чуть меня с себя не скинул! Приказ был последним, на что меня хватило сознательно, потом все мысли выветрило из головы. Тело подо мной застыло в судороге оргазма, а следом и меня накрыло, заставив вцепиться в широкие плечи, прижаться, пережидая волны скручивающего удовольствия…

Вадик расслабился, только шумное дыхание вздымало грудную клетку. Полежав ещё немного и придя в чувство, аккуратно приподнялась, выпуская из себя всё ещё напряжённую плоть, а потом и вовсе встала, перебравшись на край кровати. Сладко потянулась и взлохматила влажную чёлку парня. Тот лишь неразборчиво что-то промычал — сморило. Самородок, как есть самородок. Сколько было шансов, что вот