вразумлении Максимилиана можно было надеяться и на помощь Эрика, ужасавшегося тому, что братья поочередно «начали сходить с ума». Точно так же, как Флавиан, видевший во всем «происки Ужаса», Эрик больше и больше склонялся к аналогичному мнению, однако, с ним Магнус вел себя исключительно любезно и вежливо.

Флавиану Лукас посоветовал:

— Сыграй Ужаса в постановке! Сочини сценарий, найди единомышленников, выплесни свои страхи на волю. Уверен, это будет иметь успех.

Флавиан изумился:

— Я Ужаса? Он же… эээ… бог…

Лукас кивнул:

— Именно ты. Ты столько об этом думаешь и говоришь. Ты видишь его мотивы и подмечаешь их. Обыграй свои подозрения.

Флавиан сощурился:

— Хочешь, чтобы мои речи воспринимали лишь как рекламу моего нового проекта, царевич? А ведь я серьезен!

Смоляная бровь Лукаса выразительно выгнулась.

— А хоть бы и реклама. Серьезностью ты погоды не сделаешь, а тут все на пользу. Если вам зачем-нибудь понадоблюсь я, готов сыграть сам себя.

Это было в новинку, и почти-сценарист призадумался.

* * *

Максимилиан искренне негодовал по поводу попыток его лишь очень не на много старшего брата Лукаса вмешаться в его жизнь. К большому сожалению Макса, того нельзя было заткнуть простейшим: «Себя-то вспомни!».

Что бы ни происходило в жизни Лукаса, оно оставалось за закрытыми дверями, на публике Лукас был разборчив как в женщинах, так и в алкоголе, несмотря на постоянные предложения возлияний от Магнуса.

— Выпей со мной! Не хочешь помочь мне в дегустации?? Обижаешь!

Лукас поддавался в исключительных случаях, чаще улыбался и журил Магнуса:

— И это оперативник? Фу!

Глава 535. Личный дом

Это был их летний дом.

Собственный, со всеми неповторимыми звуками и запахами, и если квартиру Роберт искал, полагаясь исключительно на себя, то место жительства на половину года супруги выбирали вместе.

Ее жизнь, ее мужчина, столь грубый, прижимавший ее к стенам в страстных выяснениях, и столь нежный в признаниях и заботе. Колетт не знала иного и не хотела узнавать, если где-то в мирах и было «лучше», Колетт полагала, оно воплотилось именно здесь.

Роберт хотел много детей, но спешить не было необходимости — бессмертные могли наслаждаться родительскими ролями вечность, и порой мысли об этом настолько обескураживали, что Колетт не верила в реальность происходящего.

Коротко стриженные волосы Роберта выглядели заметно светлее бровей, пряди выгорали на солнце. Колетт обожала любоваться своим мускулистым красавцем, и все сравнения на прогулках получались исключительно в его пользу.

Колетт не рисовалась и не хвасталась. Вещи, которые другие люди звали идеальными, происходили с ней, точно сами собой.

* * *

Поразмыслив, Анеля решила обратиться к Лукасу — Магнус вместо мягких увещеваний мог начать подтрунивать над Леоном и только усугубить проблему. Кроме того, Анеля боялась, что даже упоминание о какой-то неполадке в отношениях способно вызвать гнев Магнуса и его желание «стереть художника в порошок».

Выслушав ее сбивчивый рассказ, сопровождаемый характерным пританцовыванием и ерзанием, а также кокетливо-виноватыми взглядами из-под опущенных ресниц, Лукас нежно улыбнулся, а у Анели похолодело в животе.

— Ситуация мне понятна. Правда, я не думаю, что разговор тут поможет. Оливер, говоришь, четко осознает, что разборки чреваты наказанием?

Анеля боязливо кивнула. От мыслей о мерах пресечения ей поплохело.

— Тогда, Нели, тебе остается любить и постараться понять своего мужчину. Дело ведь не столько в его расе или культуре, но в самой его сущности. Когда ты попробуешь взглянуть его глазами, то увидишь, что принять объяснения чисто на веру ему сложно. Если вообще возможно. Сейчас он видит то, что видит, и видимое его покою не способствует. Если Леон тебе реально важен, приложи больше усилий, докажи ему, что он самый любимый и важный в твоей жизни. Пока что ему очень несладко, но ты же ощущаешь его отношение?

Анеля рассеянно накрутила локон на палец и прошептала:

— Ощущаю.

Лукас добавил:

— А что касается нашей культуры, то Леон сам все поймет, когда переродится. Магнус ему сроки поставил?

— Поставил…

Лукас тепло улыбнулся:

— Вот и хорошо. Просто люби Леона искренне, без игр.

Глава 536. Наглая гостья

Загул действовал с переменным успехом.

Царевич и обладатель роскошнейшего голоса, с помощью одного лишь которого он мог исцелять и пленять, Максимилиан принимался жалеть себя, мысленно стеная, что многочисленные достоинства вкупе с нежностью и заботой оказались ничем для простецкой человеческой девчонки.

Максимилиан сам не понимал, с чего ее мнение стало ему настолько важным, и будучи не в силах разобраться, погружался в «забытье».

Разумеется, высший маг сумел бы физически восстановиться практически в любой момент, но его душу трясло в лихорадке, и Макс с уязвленным самолюбием презирал теперь всякую инициативу в общении с противоположным полом.

Девушки анамаорэ были настолько прекрасны внешне, что, даже выбрав наугад, Максимилиан не столкнулся бы ни с какими отвратительными сюрпризами, чем и пользовался, устроив конкурс на право свидания с собой.

Назначив уполномоченных, Максимилиан поручил отбор кандидаток им, совершенно не интересуясь, как жаждущие получали заветный билет: демонстрацией ли прелести, подкупом ли, шантажом, убеждением или связями по знакомству. Макса грела сама мысль, что каждая приходила в его покои лишь после жесткой борьбы за его внимание.

Счастливиц ожидали новые трудности: Макс и не думал как-либо благодарить красоток за их целеустремленность. Они приходили дарить удовольствие ему, а получали ли сами, Максимилиана вовсе не волновало.

Братья-чтецы морали ему особенно надоели. Макс специально отправился к Родителям, чтобы показать им, что находится в полном порядке и попросить могущественных Отца и Мать унять не в меру ретивых родственников.

Макс захотел отдохнуть и перестать быть исключительно хорошим, полагая что он вполне заслужил отпуск от приличий годами безукоризненного поведения.

* * *

Ненасытный и неистощимый на выдумки, сегодня он скучал: девушки, пусть и прошедшие жесткий отбор, не проявляли должной фантазии. Нет-нет, а приходилось командовать то тут, то там, и настроение Максимилиана, еще утром надеявшегося на здоровое расслабление, все больше портилось. Он больше не скрывал раздражение, решив, что если очередная соискательница его разочарует, то он непременно пойдет к самим жрицам Магнуса.

С другой стороны, возможная зависимость от пособниц Ужаса Максимилиана угнетала.

Внутренне колеблясь и хмурясь, он возлежал на постели и даже не взглянул на очередную посетительницу. Обольститься женской красотой, чтобы спустя миг скривиться от ее характера, стало слишком привычным сюжетом… Похоже, сбывались его самые худшие опасения: эта девица даже не сочла нужным с ним поздороваться! Войдя бесшумно, она также бесшумно устроилась где-то сбоку, нагло саботируя прямые обязанности гостий!

Подумав, что