— Моя сестра поведала мне вашу странную историю и сказала, что рано или поздно вам следует покинуть монастырь и увидеть мир за его стенами.

— Я была бы этому рада.

— Вы не хотите принять постриг и стать монахиней?

— Я думала об этом, но мне трудно принять решение до тех пор, пока я не увижу тот мир, о котором, живя здесь, знаю очень мало.

— Это можно понять, — согласился герцог. — Поскольку моя сестра беспокоилась и молилась о вашем будущем, у меня, кажется, есть ответ на ее молитвы и на решение ваших проблем.

Он ждал, что Анна спросит, что это за ответ, но она продолжала сидеть молча, неподвижно, спокойно глядя на герцога и, как ему показалось, взвешивая все, что он сказал.

Желая удивить и, возможно, даже испугать ее, он резко сказал:

— Я решил, что вы должны выйти за меня замуж!

Анна недоверчиво посмотрела на герцога своими удивительными странными глазами и после довольно долгой паузы спросила:

— Вы просите меня стать вашей женой, монсеньор?

— Надеюсь, что смогу сделать вас счастливой, — ответил герцог. — А на тот случай, если вы не до конца понимаете, поясню, что, став моей женой, вы превратитесь в одну из самых влиятельных женщин во всей Англии.

— И вы полагаете, что я гожусь на эту роль?

— Разумеется, вам придется многому научиться, но я помогу вам и буду предостерегать от возможных ошибок.

Герцог подумал, что его сватовство сильно смахивает на деловое предложение и, наверное, кажется для юной девушки слишком сухим и формальным.

Однако в глубине души Ворон чувствовал, что для Анны предпочтительнее пусть и не слишком романтичный, зато откровенный и честный разговор, нежели лживые сантименты.

Он ждал ее ответа, цинично размышляя, что любая другая женщина не задумываясь ни на секунду ответила бы «да», даже если бы он не так напрямик, а хоть намеком предложил ей стать его женой.

— Я никогда не думала о замужестве, — негромко сказала Анна.

— Если вы не собираетесь стать монахиней, брак — самая очевидная альтернатива пребыванию в монастырских стенах.

— Этот вопрос никогда не рассматривался в ходе моего обучения.

— Хорошо, тогда решите его для себя сейчас, — сказал герцог. — Видите ли, я намерен жениться немедленно, по причинам, которые не стану объяснять, а поскольку мы с вами в Париже, мне легко будет одеть вас по последней моде, в платья, которые любая молодая женщина найдет восхитительными после монастырской рясы.

Герцог рассчитывал, что на свете не найдется женщины, способной устоять перед перспективой одеться по последней парижской моде.

Париж был меккой для модников. Платья, которые герцог заказывал здесь у знаменитого Фредерика Уорта для своих любовниц, значили для них не меньше, чем бриллианты, которые он надевал им на шею.

Но в глазах Анны, вопреки ожиданиям герцога, не появилось восхищения.

— Вы сказали, — заметила она своим мягким чистым голосом, — что научите меня быть вашей женой. Но предположим, что я не справлюсь с этой ролью и вы будете разочарованы.

Герцог понял, что она думает сейчас о нем как еще об одном из учителей, которых Маргарита нанимала для нее на регулярно присылаемые деньги.

— Мне говорили, — ответил герцог, — что вы исключительно умны и образованны. Поэтому не думаю, что вам будет сложно научиться тому, что вы найдете интересным и приятным, а я со своей стороны могу заверить, что очень хорошо владею наукой, которую мы с вами будем изучать вместе.

Он невольно улыбнулся своей попытке научным образом описать то, что совершенно естественным путем происходит между мужчиной и женщиной.

Герцог видел, насколько серьезно для Анны все, что он сейчас говорит, и понял, что ей нужно обдумать его слова.

Эта мысль тревожила герцога. Если воспитание ее чувств было полностью подчинено требованиям разума, сколько же времени пройдет, пока она начнет относиться к нему не как к учителю, а как к мужчине?

Анна явно прокручивала в своей голове слова герцога и после некоторого молчания спросила:

— У меня действительно есть выбор или матушка настоятельница уже решила, что я должна покинуть монастырь вместе с вами, независимо от того, хочу я этого или нет?

Герцог был поражен.

— Я уверен, что моя сестра не станет принуждать вас к тому, чего вы не желаете, — ответил он. — В то же время позвольте заметить, что я предлагаю вам нечто такое, что было бы желанным для большинства женщин.

— Мне кажется, что любая другая женщина, которую вы попросите стать вашей женой, монсеньор, не будет столь же несведущей или неопытной, как я. И любой из них будет легче соответствовать вашим требованиям.

— Я уже сказал вам, что буду предостерегать вас от возможных ошибок, а поскольку мы какое-то время не станем возвращаться в Англию, у нас появится возможность лучше узнать друг друга. Это поможет избежать целого ряда затруднений.

Ответом ему вновь было молчание.

Наконец после долгой паузы Анна сказала:

— Монсеньор, вы можете дать мне немного времени подумать над всем этим?

— Разумеется, — ответил герцог. — Но мне кажется, это означает, что вы намерены помолиться. Я угадал?

— Здесь, в монастыре, это фактически одно и то же, — робко улыбнулась в ответ Анна. — К тому же в церкви лучше думается.

— Хорошо, — сказал герцог, поднимаясь на ноги. — Идите в церковь, а я останусь здесь и буду ждать вашего ответа.

Герцог понимал, что оказывает на Анну сильное давление, но ему-то уже было понятно, что она полностью отвечает его требованиям, и потому он сгорал от желания как можно скорее отомстить Клеодель.

— Я постараюсь не задерживаться дольше, чем потребуется, — сказала Анна своим спокойным тихим голосом.

Она взглянула герцогу прямо в глаза, сделала книксен и двинулась к выходу.

Герцог был так растерян, что даже не подумал открыть перед ней дверь. Он просто стоял, смотрел Анне вслед и думал о том, что еще никогда у него не было такого странного объяснения с женщиной.

Затем герцог, которому словно не хватало воздуха, перешел к раскрытому окну.

Его лицо вновь сделалось мрачным и жестким, он обдумывал следующий этап мести, который должен оказаться особенно неприятным для Клеодель.

Меньше чем через пять минут в комнату возвратилась леди Маргарита.

— Я встретила Анну, она направлялась в церковь, — сказала она. — Анна сказала, что получила от тебя предложение и теперь должна обдумать его.

Герцог криво улыбнулся сестре и заметил:

— Молиться, размышляя над сделанным мной предложением, — довольно необычное поведение для женщины.