специально покрутить хвостом передо мной. Прогнуться под мои условия, терпеть все, что я выдаю ей. Даже на Илону не окрысилась, а все снесла. Еще и улыбаться пыталась.

Лживая дрянь!

Одного этого уже хватало, чтобы я как следует прошелся по ней, по всем болевым точкам, провел через ад, чтобы вывести на чистую воду.

Но Арина переиграла меня. Сучка… скрыла беременность.

Как она могла?

Руки так и чешутся выдрать эту козу за самоуправство. Взять ремень и отлупить так, чтобы поняла - как это больно. Чтобы не смела, мать ее, никогда решать за меня!

Тем более что ценой ее решения стала жизнь нашей дочери!

Сдержаться и не поддаться своим эмоциям очень непросто. Запираюсь к чертям в кабинете, потому что знаю - сорвусь, стоит только увидеть или услышать ее.

Мне больно. Блядь, как же, оказывается, больно. А ведь я был уверен, что не создан быть отцом в полном смысле этого слова. Не отказался бы, конечно. Но никогда не думал, что буду испытывать такое…

Внутри все зудит и горит, стоит только представить, что у меня могла бы быть дочь.

У нас могла бы быть.

Но ее нет. И не будет. Она уже мертва. Потому что ее мать оказалась эгоистичной тварью. Лучшая женщина, единственная, ради кого я был готов вывернуться наизнанку, дважды предала меня.

Как ты могла, Пташка? Как ты могла пойти на это? Как тебе живется после этого? Зная, что все могло бы быть иначе?

Я был тогда зол на нее. Очень. Эта девчонка раскрошила мой мир в пыль всего несколькими словами. Но я бы закрыл на это глаза. Смог бы переступить, зная, что под сердцем у нее наш ребенок.

Смотрю в окно, бессильно сжимая кулаки. Все позади. Ничего не изменить, не исправить. Но почему же мне так больно? Почему так дерет, словно я лишился самого ценного?

Как ты могла?! Как ты, блядь, могла рискнуть жизнью нерожденного ребенка?

Снова и снова задаюсь этим вопросом и не нахожу ответа. Арина, которую я знал, никогда бы так не поступила. Как и не стала бы терпеть потребительское отношение к себе. Она бы послала меня, плюнула в лицо и свалила.

Но вместо этого Пташка готова выполнять мою любую прихоть, заглядывает мне в глаза, старательно отыгрывая роль готовой на все шлюхи.

Кто ты? Что с тобой случилось за это время? Почему? Почему ты молчишь, вместо того чтобы рассказать мне правду? Я же давал тебе шанс!

Сам не замечаю, как в итоге оказываюсь посреди разгромленного кабинета.

Когда? Когда так сорвало планку из-за тебя, Арина? Что ты за ведьма такая?

Обессиленно опускаюсь на пол возле стены и, достав телефон, набираю номер Кеши.

- Да! - сонно отзывается тот.

- Данные на Макарову готовы?

- Почти. Осталось по мелочи проверить, - уже бодрее отвечает тот. - Что-то случилось?

- Там есть информация о беременности?

- Да. Больше двух лет назад. Но в результате ребенок…

- Узнай подробности, - резко перебиваю помощника. Не хочу снова слышать то, что и так теперь знаю. - Хочу знать, что и как произошло в роддоме. Все детали.

- Сделаем, шеф.

Откладываю телефон. Даже хорошо, что я не стал раньше времени пытать Кешу. Потому что узнай я это не от Арины, было бы еще хуже. Не сдержался бы. Наказал.

Впрочем, мне и так не особенно легче. Стоит закрыть глаза, как тут же вижу тонкий рубец, след, который так и останется горьким напоминанием о том, кого я потерял.

Я уже всерьез задумываюсь о том, чтобы просто свалить из собственного дома - просто для того, чтобы вернуть контроль над происходящим, как раздается тихий стук в дверь. А затем повторяется.

Мне даже не верится. Неужели Пташка настолько бесстрашна, что решила рискнуть попасть мне под горячую руку? Уж она-то знает, каким я могу быть в подобном состоянии. Хотя нет. Не знает. Потому что настолько меня не накрывало ни разу.

Когда стук повторяется в третий раз, ухмыльнувшись, поднимаюсь на ноги и иду к двери. Что ж, милая, ты сама сделала выбор. Ко мне теперь никаких претензий…

- 15 Алекс -

Открываю дверь, и первое, что вижу - огромные испуганные глаза. Арина застывает и смотрит так… Мне будто руку в грудину запустила, и сжимает сердце.

Злость перерождается во что-то другое. Тоже темное, мрачное, но уже не столь агрессивное.

И этот затравленный взгляд напрочь лишает желания убивать.

Боится.

Она. Меня. Боится.

Шикарно… Этого я хотел? Об этом мечтал? Ну, так вот, греби ложкой. Наслаждайся.

- Саш… - робкий голос, пробивающий по нервам.

Прямое попадание, детка. Молодец. Умело пользуешься своим преимуществом.

- Прости…

Еще один выстрел. Прямо в сердце. Туда, где все истлело, как я думал. Гребаный орган, который почему-то до сих пор реагирует на нее.

- Прости? - кривлюсь от горечи, что разливается внутри. - Ты правда считаешь, этого достаточно?

Страх в ее глазах становится более отчетливым. Вот только меня ли она боится? Я настолько охренел от новости, что сейчас совершенно не выкупаю - правильно ли чувствую эту женщину? Верно ли читаю язык ее тела?

Что, если я снова лажаю, просто потому что она для меня долбаное исключение из всех правил?!

- Если бы я знала, что ты и правда хотел детей… - она судорожно шепчет, но обрывает фразу, так и не договорив, а у меня срывает тормоза.

- Хотел детей? - хриплю, выдыхая последний кислород. Грудину пережимает, потому что это оказывается чертовски больно. - Ты единственная женщина, с которой я хотел всего! - рычу, наступая на нее. - И ты знала это!

- Саш… - Арина делает шаг назад, еще один, и еще. Пока не утыкается спиной в стену. - Я же не хотела… - едва не плачет. - Я же…

- Что ты? - перебиваю ее, нависая и ставя руки по обе стороны от нее. - Что ты, Ари-ша? Какое блядское оправдание у тебя есть? Что я, мать твою, был бы херовым отцом? Или что?!

- Я ошиблась. Прости меня…

Она закрывает глаза, и по щеке медленно стекает слеза. Ей больно. Наверное. Или же это тоже хорошо отыгранный спектакль.

Не знаю. Я впервые не чувствую, не могу понять, правда ли это. Внутренняя чуйка молчит, наглухо забитая переполняющим меня коктейлем из злости, ярости и боли.

Неужели она так и не поняла, ЧТО значила для меня?!

- Зачем ты вернулась? - снова задаю тот же вопрос. - Зачем?

- Потому что боюсь. Боюсь, что без тебя становлюсь безумной.

Она снова смотрит на меня. Открыто, с вызовом. И в то же время что-то в ней не так. Но я не понимаю, что. Не ловлю. Пропускаю что-то важное.

- Не волнуйся, родная, ты не останешься одна в