– Правда.

– Ты сказала «действие»? – переспрашивает он, приподнимая брови и насмешливо глядя на меня. Сегодня волосы его не собраны в хвост, и белые вьющиеся пряди обрамляют узкое лицо. – Вы, сирены, действительно знаете, как добавить пикантности в отношения.

Я не даю себе труда ответить. Торговец – существо бесчестное до мозга костей, и его слова нисколько не удивляют меня.

Однако меня удивляет то, что он делает дальше, и еще как удивляет!

Я вижу какие-то волны в воздухе у него за спиной, потом эти волны сливаются и образуют два сложенных крыла. Крылья растут из спины Торговца.

Дыхание перехватывает от изумления.

Гнев, боль, обида – все отходит на второй план, когда я вижу эти крылья.

Темная кожа, отливающая серебром, натянута между костями; она такая тонкая, что я вижу сеть кровеносных сосудов. По краям крылья обрамлены белыми блестящими когтями, самый длинный из них – размером с мою ладонь.

Я видела крылья Десмонда только раз в жизни, и то лишь потому, что он на какое-то время утратил контроль над собой. Но сейчас это не случайность; он сделал это намеренно. Я даже представить себе не могу, почему именно теперь он решил показать крылья, причем не кому-нибудь, а мне – мне, изо всех людей на планете!

Я протягиваю руку ему за спину и осторожно провожу кончиками пальцев по гладкой коже крыла. Он сжимает меня крепче, я чувствую, что он затаил дыхание.

– Они прекрасны, – шепотом говорю я. Я хотела сказать ему это много лет назад, но у меня не было такой возможности.

Взгляд Торговца скользит по моим волосам, щекам и, наконец, останавливается на губах.

– Рад, что они тебе понравились. Сегодня тебе предстоит любоваться ими довольно долго.

Октябрь, восемь лет назад

Я нервно тереблю браслет, играю единственной бусиной, которая болтается на прочной нити – эта бусина означает долг за услугу, оказанную мне Торговцем. Он все-таки сделал так, чтобы власти оставили меня в покое.

Он возникает передо мной – здесь, в моем общежитии в Академии, это происходит уже во второй раз. Он с ног до головы одет в черное; винтажная футболка с принтом AC/DC облегает его мускулистые руки и широкую спину.

Увидев, кто его вызвал, Торговец складывает руки на груди и недовольно морщится.

– Насколько мне известно, моя магия действует, и у тебя не возникло проблем с полицией, – говорит он. – Не понимаю, что тебе еще от меня нужно.

Я снова тереблю браслет; сердце при виде этого парня бьется, словно пойманная птица.

– Я хочу заключить с тобой сделку.

Он не сводит с меня тяжелого, пристального взгляда.

Я жду хоть какого-то ответа, но Торговец молчит.

Надо взять себя в руки.

– Я… э-э…

Он вопросительно приподнимает бровь.

Решайся, Калли!

– …я хочу купить тебя на одну ночь.

О боже. Боже милостивый.

Пропади пропадом мой язык. Гореть ему в геенне огненной до конца времен.

Лицо Торговца становится бесстрастным.

– Прошу прощения, ты хочешь… что сделать?

Я чувствую, как краснеют лицо и шея. Сейчас я умру от стыда. Нет, не так – я хотела бы сейчас умереть от стыда. Это лучше, чем краснеть вот так, открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

Торговец усмехается, и все становится еще хуже.

Зря ты это сказала, ох, зря.

– Я просто хочу побыть с тобой, поболтать и все такое, – поспешно добавляю я. – Это будет исключительно платоническое времяпрепровождение.

Ну вот, теперь ты лепечешь, словно жалкое, отчаявшееся ничтожество. Но кого я пытаюсь обмануть? Я действительно отчаялась, отчаялась найти близкое существо – того, кто избавил бы меня от одиночества. После поступления в Академию я думала, что стану здесь своей и заведу друзей, но это оказалось не так-то просто. Вокруг чужие, равнодушные люди. Мне так тоскливо…

– Очень жаль, ангел, – говорит Торговец, осматривая мою комнатку. – Мне бы больше понравилось, если бы твое предложение не было столь платоническим.

Я знаю, что щеки побагровели, но не могу оторвать взгляда от плеч и груди Торговца, словно высеченных рукой скульптора.

Наши взгляды встречаются; его ухмылка становится шире, а в глазах загораются коварные огоньки.

Он прекрасно знает, о чем я сейчас думаю.

– Это всего лишь один вечер, – оправдываюсь я.

Торговец с небрежным видом подходит к моему туалетному столику, берет флакон парфюмерной воды, снимает крышку и нюхает. Морщится, быстро закрывает и ставит на место.

– У меня много дел, – отвечает он. Но не исчезает.

Мне кажется, он не против, чтобы я уговорила его остаться.

Но как его уговорить? В последний раз, когда я пыталась очаровать Торговца, это лишь разозлило его. Мне кажется, что логикой его не убедишь, а кроме того, никакой логики в моем предложении нет. Напротив – мое желание провести с ним вечер граничит с безумием.

Что я сделала тогда, в ту кровавую ночь, когда уговорила его прийти мне на помощь?

Я вспоминаю и чувствую прилив энтузиазма.

– Торговец, – начинаю я и делаю шаг к нему. Он стоит у стены и разглядывает постер с надписью «Сохраняй спокойствие и продолжай читать». Подойдя практически вплотную, я протягиваю руку, дотрагиваюсь до его плеча, и у меня что-то сжимается внутри от этого прикосновения. – Пожалуйста.

Клянусь, он вздрогнул всем телом, услышав эти слова. Он смотрит на мою руку, которая лежит на его обнаженном предплечье, покрытом татуировками.

В ту ночь, в ночь убийства, Торговца убедили не столько мои слова, сколько прикосновение.

Встречая взгляд серебристых глаз, я на мгновение улавливаю в них какое-то коварное, хитрое выражение.

– Ты искушаешь судьбу, маленькая сирена.

Он проводит кончиками пальцев по моей руке.

– Одна ночь, – говорит он.

Я киваю.

– Только одна ночь.

Наши дни

Подойдя к обрыву на границе моего участка, Торговец останавливается, но меня не отпускает. Далеко внизу, у подножия сорокафутового утеса, темнеет океан.

Он расправляет крылья, и при виде их у меня снова вырывается восхищенный возглас. Размах его крыльев кажется мне невероятным – почти двадцать футов – и, если не считать серебристого цвета, они очень напоминают крылья гигантской летучей мыши.

Наши взгляды встречаются, и я вдруг понимаю, что он собирается сделать.