и подслушивают чужие разговоры. К началу 1920-х годов модель вещания заметно эволюционировала. Профессиональные радиостанции начали передавать новости и развлекательные передачи аудитории, которая слушала их на приёмниках в своих домах.

И тогда произошло нечто совершенно неожиданное.

Существование радио открыло Соединенным Штатам новый вид музыки – музыку, которая до этого времени принадлежала исключительно Новому Орлеану, речным городам американского юга и афроамериканским кварталам Нью-Йорка и Чикаго. Почти в одночасье радио сделало джаз национальным феноменом. Оно создало новых афроамериканских знаменитостей, таких как Дюк Эллингтон, Луи Армстронг и Элла Фицджеральд. Это был настоящий прорыв: впервые белая Америка приветствовала афроамериканскую культуру в своей гостиной, пусть и через динамики радио.

Популярность джаза изменила не только наши музыкальные вкусы. Зарождение движения за гражданские права было тесно связано с распространением джазовой музыки по Соединенным Штатам. Для многих американцев это была первая культурная точка соприкосновения между чёрной и белой Америкой, которая в значительной степени была создана афроамериканцами, что само по себе было ударом по сегрегации. Мартин Лютер Кинг-младший чётко обозначил эту связь в своём выступлении на Берлинском джазовом фестивале в 1964 году: «Музыка во многом придала сил нашему движению за свободу».

Джаз-клуб Village Vanguard, находится на Седьмой авеню в Гринвич-Виллидж, Нью-Йорк. Был открыт 22 февраля 1935 года Максом Гордоном, к 1957 году стал главным местом проведения джазовой музыки.

Меня слышно с задних рядов?

Как и многие политические деятели двадцатого века, Кинг был обязан электровакуумной лампе по иной причине. Вскоре после того, как де Форест и Bell Labs начали использовать вакуумные лампы для обеспечения радиовещания, эту технологию применили для усиления человеческого голоса в более непосредственных условиях путём питания усилителей, подключенных к микрофонам. Впервые в истории люди смогли говорить и петь перед огромной аудиторией. Мы больше не зависели от реверберации пещер, соборов или оперных театров. Теперь работу эха выполняло электричество, да ещё и в тысячу раз мощнее.

Усиление звука создало совершенно новый вид политических событий: массовые митинги, ориентированные на отдельных ораторов. До появления ламповых усилителей пределы наших голосовых связок не позволяли говорить с тысячью людей одновременно. Микрофон же расширил диапазон слышимости на несколько порядков.

Ламповые усилители позволили создать музыкальный эквивалент политических митингов: Вудсток, Live Aid, выступление «Битлз» на стадионе Ши. Кроме того, идиосинкразия технологии вакуумных ламп оказала влияние на музыку двадцатого века, сделав её громкой и шумной. Начиная с 1950-х годов, гитаристы стали замечать новый интригующий вид звука. Перегружая усилитель, они создавали слой шума поверх нот, издаваемых при ударах по струнам гитары. Технически говоря, это был звук неисправности усилителя, искажающий звучание. Такие искажения присутствуют на нескольких первых записях рок-н-ролла. Стоит заметить, что искажённый звук, в наше время называемый фуззом, возник лишь в шестидесятых годах, когда на рынке появились коммерческие усилители, а также музыканты, такие как Кит Ричардс из Rolling Stones. Именно они впервые сыграли легендарные фузз эффекты (начальные ноты «(I Can't Get No) Satisfaction»).

Восковая фигура Джими Хендрикса, Музей мадам Тюссо, Лондон.

Аналогичная картина сложилась и с фидбэком – скрипучим звуком, возникающим, когда усилительные колонки и микрофоны находятся в одном физическом пространстве. В конце 1960-х годов такие музыканты как Джими Хендрикс создали новый звук. Они использовали вибрацию гитарных струн, микрофонные звукосниматели и динамики, основываясь на сложном и непредсказуемом взаимодействии этих трёх технологий.

Глубокое «видение» звука

Бывает и так, что инновации приходят благодаря использованию новых технологий совершенно неожиданным образом. С самого начала история звуковых технологий всегда была связана с расширением диапазона и интенсивности наших голосов и ушей. Но самый неожиданный поворот произошёл всего столетие назад, когда люди впервые осознали, что звук может быть использован для чего-то другого: звук мог помочь видеть!

С древних времён маяки строились для того, чтобы сигнализировать морякам о наличии опасной береговой линии. Вот только маяки плохо работают именно тогда, когда они больше всего нужны: в штормовую погоду, когда излучаемый ими свет скрыт за завесой тумана и дождя. Многие маяки использовали в качестве дополнительного сигнала колокола, вот только рёв моря мог заглушить и их. Оказалось, звуковые волны обладают интригующим физическим свойством: под водой они распространяются в четыре раза быстрее, чем по воздуху, и подводные звуковые волны практически не нарушаются звуковым хаосом, происходящим над уровнем моря.

В 1901 году компания из Бостона под названием Submarine Signal Company (SSC) начала производство системы средств связи, основанной на гидроакустике. В их системе подводные колокола звонили через равные промежутки времени и принимались «гидрофонами» – микрофонами, специально разработанными для подводного приёма. SSC установила более сотни станций по всему миру в особенно опасных гаванях или каналах. Хотя это была гениальная система, но даже она имела свои ограничения. Во-первых, она работала только в тех местах, где SSC установила предупреждающие колокола. И она была совершенно бесполезна для обнаружения менее предсказуемых опасностей, таких как другие корабли или айсберги.

Угроза, которую представляют айсберги для морских путешествий, стала главной новостью 15 апреля 1912 года, когда роскошный лайнер «Титаник» столкнулся с одним из них и затонул в Северной Атлантике. Всего за несколько дней до катастрофы канадский изобретатель Реджинельд Фессенден посетил офис SSC, чтобы ознакомиться с новейшими технологиями подводной сигнализации. Фессенден являлся пионером беспроводной радиосвязи. Он отвечал как за первую радиопередачу человеческой речи, так и за первую трансатлантическую двустороннюю радиопередачу посредством азбуки Морзе. SSC попросили Фессендена разработать лучшую гидрофонную систему, отсекающую фоновый шум подводной акустики. Когда всего через четыре дня после визита в SSC стало известно о страшном кораблекрушении, Фессенден был потрясён не меньше, чем весь остальной мир. Однако, в отличие от остальных, у него появилась идея, как предотвратить подобные трагедии в будущем.

Внимание! Айсберг! Или шпионская подлодка! Или рыба!

Фессенден изобрёл устройство, генерирующее собственные звуки и слушающее эхо, возникающее при отражении звуков от объектов в воде (подобно тому, как дельфины используют эхолокацию, чтобы ориентироваться в океане). Осциллятор Фессендена можно было использовать на кораблях и обнаруживать объекты на расстоянии до двух миль (3 км). Он настроил его так, чтобы игнорировать любые фоновые шумы водной среды. Его устройство стало одновременно системой для передачи и приёма телеграфных сообщений, а также первым в мире функциональным гидролокатором.

Всего через год после того, как Фессенден закончил свой первый рабочий прототип, началась Первая мировая война. Немецкие подводные лодки, курсировавшие в Северной