— Вообще, — Вадим отпил гранатового вина, — это касается вас обоих. Дорогой Владлен, как ваш флагман Метеор?

— А что ему? Гоняю команду, пару раз уже по Балтике ходили, — пожал плечами адмирал, — пока порты льдом не встали, нужно обучить матросов.

— Да вот смотрю я на Метеор и думаю: «а чего мы сами не строим?». Все у британцев заказываем.

— Ну-ну Вадим, у нас все верфи заняты, — не согласился Горынин, — только в этом году на Адмиралтейских три новых заложили.

— Три! Ого, — саркастически удивился Вадим, — и все с парусной оснасткой?

— А как иначе? В каких сейчас портах пароходы ждут? Да и далеко на машине не уйдешь, уголь кончится.

— Подождите, Вадим, ты сказал, что будет интересно нам обоим, — вмешался в разговор Есислав.

— Все так, — Вадим медленно долил вина, вдохнул аромат, взболтнул фужер…

— Да не томи ты, — засмеялся Горынин, когда у Есислава от натуге уже глаза из орбит полезли.

— Нужны новые верфи, да не в Петербурге, где все и так занято. И нужны они под новые корабли. Чтобы только на винтах и с корпусом из стали, — приоткрыл завесу Вадим.

Горынин присвистнул. Чем-то отдалено похожим занимались Англичане, строя гражданское судно Грейт Британ. По каналам военной разведки дошли новости, что гражданский пароход достиг почти ста метров в длину. Только финансовые проблемы владельца судостроительной компании, не позволили спустить судно на воду уже в этом году.

— Смело! — предложил тост Горынин, за что и выпили.

— А где такая верфь будет? — уточнил Есислав, хитро так сверкая глазками.

— Так, в вашей вотчине — под Архангельском, — ответил Вадим.

— Но там же льда больше чем на Балтике! Мореходство ни к черту! — спохватился Горынин, — ладно, там верфи строят корабли со времен Петра Алексеевича. Но последние годы заказы там падали. Кораблестроение переехало по большей части в Петербург и Черноморские окраины.

— Первые корабли будут там ледоходные или ледокольные или еще как, — предложил Вадим, — не одни мы пользуемся Белым морем, не одни мы зимой страдаем ото льда в портах. Американцы пару лет, как сделали колесный ледокол, только он получился на редкость ненадёжным. Наши же будет использовать винты!

— Винты, винты, да сдались они тебе, — не понял его Горынин, который не одно десятилетие командовал парусными кораблями. Для него переход на паровые машины — уже авантюра.

— Не доверяешь?

— Сомневаюсь

— Хорошо, твое право, — согласился Вадим и улыбнулся, — а хочешь пари?

— Это какое? — адмирал подобрался

— У меня сейчас в ремонте Вестник, мы его распилили и ставим наши паровые машины, новый штурвал и пару винтов. Паруса на нем останутся, но это только пока.

— Так, — взволнованно пробасил Горынин.

— Вот выйдет мой корабль из дока и давай гонку? Твой Метеор против моего вестника!

— Ха! Ха, ха, — засмеялся Горынин, — у тебя вестник, это лёгкий клипер, он любого по скорости обгонит.

— Не спорю, но ветер нам проверять не нужно. Мои машины против Британских! Мои винты против гребных колес.

— Интересно, — заявил Есислав, — а как я мог бы поучаствовать?

— Есислав Павлович, а с вас зрители, что нам корабли просто так гонять? Да и не дадут просто так, — задумался Вадим.

— Это разберёмся, — отмахнулся Горынин, — мне вот очень интересно, друзья мои обязательно заинтересуются.

— Гонка, это хорошо, а что на счёты верфи? — вспомнил Есислав.

— Так нужно будет строить потихоньку начать, землю выкупить, мастерские построить, — начал загибать пальцы Вадим.

— Вадим, подожди. Ты же сказал, что там корабли должны быть железные, а откуда железо возьмём? В Архангельске только лес, — хохотнул Есислав, — да еще и кхм, дороговато все самим строить.

— Ну-у-у, с этим я смогу помочь, — Вадим вспомнил о золоте, которое ему везли с Дальнего Востока, но быстро отбросил эту идею. Нельзя подставлять Есислава с неучтенным золотом, — Есислав Павлович, как думаете, сколько можно заработать на бумаге?

Васнецов долго думал. У него на предприятиях уже работали машины по переработке дерева с заводов Беркутова, привезли первые станки для изготовления бумаги из дерева, но производство еще не запустили.

— Много?

— Очень много! — Вадим поднял палец, — а еще больше, если производить не только бумагу, но и картон! Сейчас покажу.

Вадим снял с вешалки цилиндр и передал на экспертизу.

— Так, цилиндр из модного дома мадам Реймах, царство ей небесное, — перекрестился Есислав, — И?

— Подкладка, — Вадим показал на подкладку для цилиндра из гофрированной бумаги. Мастерскую под шляпы он открыл только в этом году, расширяя своё ателье.

Оба уважаемых человека Вадим не поняли.

— Картон — удобный не только чтобы носить шляпы, но и чтобы хранить вещи. Например, делать из него коробки и переносить в них хрупкие вещи, — Вадим руками изобразил коробку.

— Мне кажется, что гранатовое — скисло, — осторожно заметил Горынин и взял бутылку вина, чтобы понюхать.

— Так, если вы не хотите, то я заставлять не буду, только потом не плачьте, когда я золотые горы заработаю! — заметил Вадим.

— А с чего бы такая щедрость? — все-таки решил уточнить Есислав.

— Нужно много дерева, вернее его нудно ОЧЕНЬ много, — грустно улыбнулся Вадим, — мне самому возводить все — долго и дорого, а у вас уже половина дела. Плюс, на юге империи я начну делать бумагу из конопли или льна. Она будет дешевле, но похуже качеством. А бумагу покупали, покупают и будут покупать. Вон у нас как разросся чиновничий брат. Спасу нет!

Горынин и Есислав захохотали.

— Предлагаю за это выпить! Чтобы от чиновников картоном можно было отбиться! — погладил бороду Есислав.

— Дать залп бумажными ядрами по бесконечным очередям в управлениях, — поддержал его Горынин.

* * *

— Вон, это он, — прохрипел Егерь. Бывший охотник лежал под кустом рябины с новейшей снайперской винтовкой. Вадим не пожалел денег и закупил увеличительные стекла в Пруссии для этого дела. Оптический прибор собирали уже в России. Пристреливал Егерь на тренировочном полигоне оружейного завода.

— А Я здесь зачем⁈ — Дмитрий Волович дрожащими от холода пальцами откручивал крышку фляги с коньяком.

— Вадим Борисович, попросил посмотреть как ты стреляешь, — спокойно объяснил Егерь и выдохнул облачко пара в густую черную бороду.

Они лежали несколько часов в тёплых тулупах, на подстилке, но декабрьский холод от промёрзлой земли давал о себе знать.

— Ты же знаешь, что я инженер и офицер?

— Если ты работаешь на Вадима Борисовича, то все едино. Решает опыт и способности.

— Ах, опыт, — Дмитрий напряг скулы. До того, как доктор Гааза вылечил ему ноги, инженер не раз сталкивался с людским пренебрежением, насмешками и жалостью, — дай сюда.

Он вырвал из рук Егеря винтовку и попробовал в руках.

— Уже пристрелял, — спокойно сказал Егерь и достал бинокль.

Их целью стал чиновник из таможенной службы. Через него британцы завозили и прятали