отправил за дверь, закрыв за собой ее на замок. Ха, ну теперь-то я знаю, что ее можно открыть ножом. Только вот этой информацией я пользоваться не собираюсь, я бы сама сейчас от него сбежала, если бы такой вариант был, даже хотя бы в отель переночевать. Подхожу к двери и пробую сдвинуть комод, но он не поддаётся. Я даже думаю вытащить из него все документы, бумаги и ящики, чтобы он стал полегче, но, боюсь, это затянется надолго.

На кухне зажужжал телефон, Тимур оставил его на столешнице, на экране высвечивается «Надя». Она долго настойчиво звонит, а я думаю, может ответить? Вдруг вскроется, что это его девушка, любовница, массажистка — будет повод послать его к чертям и выгнать. В то же время, короткие иголки вонзаются в сердце, пока смотрю на его экран. Никогда не чувствовала ревность, но сейчас явно ощущаю желание прикопать его еще за звонящую по вечерам Надю. Пока думаю, телефон замолкает, а меня прижимают к твёрдому, как моя столешница из камня, горячему и полуобнаженному телу. Одна рука обнимает меня за талию, другой он обхватил всю верхнюю часть моего тела от рёбер до плеча.

Он целует в макушку, с затем кладёт свой подбородок на мое плечо и удерживая меня, покачивает бёдрами вправо-влево. Такое движение, что-то среднее между танцем и психотерапией.

— Не думай, Мегамозг. Я не причиню тебе вреда. Пойдём спать?

— Я не переживаю о том, что ты можешь меня убить, не беспокойся. А кто такая Надя, и почему она звонит так поздно?

Не меняя ни на миллиметр положения, Тимур сопит мне в ухо и продолжает покачивать, теперь мне это уже напоминает убаюкивание на ночь.

— Это помощница отца, наверно, что-то по работе.

После этих слов я немного расслабляюсь. Но гнев все ещё топит меня, не могу просто так отпустить всю ситуацию. Не могу простить его за то, что он манипулировал моей жизнью без спроса. Интересно, а Макс тоже знал?

— Отпусти меня, я хочу есть, а потом в душ.

Он делает глубокий вдох и медленный выдох, успокаивает меня? Пусть не старается, на меня это не подействует.

— Все ещё дуешься на меня? — разжимает свои объятия и поворачивает лицом к себе. Оказывается, он стоит передо мной в одном полотенце.

— Нет, Тимур. Я в бешенстве. Я хочу тебя убить и не рекомендую сегодня спать со мной в одной кровати, — выпаливаю на одном дыхании и вырываюсь вбок.

Обхожу стол, забираю пиццу и ставлю ее в микроволновку. Лучше бы пришёл Макс и сожрал все, чем такие эмоциональные качели на ночь глядя. Получается, на яхту он меня не отпускает? Да кто он такой, решать за меня такие вещи!

— Хватить пыхтеть как паровоз.

Все, он сам нарвался.

— Ты меня тоже бесишь. Дверь вон там.

Издает грозный рык.

— Алина, я тебя сейчас…

Но договорить не успевает, потому что я поворачиваюсь к нему и перебиваю:

— Что? Разденешь и трахнешь? Да пожалуйста, можешь не спрашивать, ты ведь за меня все сам решаешь последние несколько лет. Где и сколько работать, куда ездить отдыхать, с кем встречаться и даже когда детей заводить. Думаешь, я не переживу ещё один секс с тобой? — хочется сделать ему максимально больно. Ковырнуть кровоточащую ранку.

Он прикрывает глаза и плотно стискивает челюсть, так что видно, как желваки ходят ходуном. Руки складываются в кулаки с такой силой, что вены проступают через кожу. Я разозлила его не на шутку. Но он сам виноват, это результат его действий за все эти годы.

Микроволновка пикает, и он отмирает от этого звука, открывает глаза, и я вижу в них свой ад. Я боюсь двинуться с места. Его голос звучит как рычание голодного зверя:

— Раз тебе все равно и секс со мной ты переживешь, то завтра ты переезжаешь ко мне и через месяц у нас свадьба.

17

Тимур разворачивается и уходит с кухни, я думаю стоит ли ему в вдогонку сказать «иди на хрен!», в итоге ничего не говорю, уверена, что он пошутил так, чтобы меня не убить. Достаю свою пиццу, ставлю рядом бокал и уменьшаю свет на кухне до минимального.

После таких выкрутасов логично было бы, если бы он оделся и свалил, но я не слышу звука двигающегося комода. Он что, ушёл спать?

Я доедаю пиццу, выпиваю свой бокал вина и плетусь в душ, ещё какое-то время трачу на чистку зубов, намазывание кремом всего тела, расчёсывание волос.

Спальня у меня одна, когда я в неё попадаю, обнаруживаю этого гада на своей кровати, что-то листающего в телефоне. Мой пыл немного остыл, но я все равно предпочла бы его сегодня больше не видеть, потому что после всего сказанного сегодня вечером и бокала вина я уже не знаю что думать.

В одном полотенце плетусь к комоду с бельём и достаю пижамные шорты и майку, кидая на него злые взгляды.

— Можешь на меня так не смотреть, я никуда не уйду.

И продолжает листать на экране телефона. Вот банный лист. Ну хорошо, пойду спать на диванчик в гостиную, от греха подальше. Приехали, не могу поспать нормально в своей квартире.

Не успеваю подумать об этом, как слышу:

— Уйдёшь спать на диван — и я буду всю ночь трахать тебя там, раз секса со мной ты не боишься.

— Гад! — само как-то вырвалось.

— Ложись спать, — сказано абсолютно ровно, без эмоций.

Откладывает телефон и выключает прикроватный свет. В комнате темно, мне нужно переодеться и тоже лечь спать. С Тимуром. Который ещё вчера нагло брал меня на этой кровати, а потом продолжил у себя в кабинете на диванчике, а потом приехал сюда и ещё раз кончил мне на живот. А до этого около четырёх лет секса у меня вообще не было, и всё благодаря ему. Но у него-то за это время наверняка кто-то был! Черт, ревность как яд разливается по крови и подогревает меня изнутри. Девушки