— Сдюжил! Пять балов, — сказал я, доставая свою зачётку из рюкзака.

— Вот это я понимаю, знай наших! Маркетинг у нас в крови, — произнёс дядюшка, перелистывая странички ценнейшего документа, — как же это было?

— Я не торопясь подготовился и рассказывал свой билет последним, — начал я восстанавливать всю хронологию событий.

— Не «последним», а крайним — поправил меня дядя. Для моряков каждое слово носит сакральный смысл.

— Да… ты прав, — продолжил я, — ну так вот. Я подробно ответил свой билет, а потом преподаватель попросил привести пример «значимости логистики, как основы функционирования крупного бизнеса». Ну я ему и рассказал про тебя, дядь. Про твои истории в Бельгии и Эквадоре. Он, конечно, посмеялся от души, а потом поставил мне жирную пятёрку. За эрудицию говорит.

— Ну ты даёшь, — засмеялась тётушка Маша. — Платош, тебе бы сейчас в какой-нибудь ВУЗ поступить. Со своими байками ты там любой экзамен выдержишь без подготовки.

— Логистика, говоришь… — призадумался Платон Игоревич, — это верно. Я, вот, на Кубе за свою жизнь бывал где-то восемь раз. И почти в каждый визит, привозил с собой бутылочек сто отечественного одеколона «Шипр». В СССР один флакончик стоил всего рубль тридцать пять копеек. Зато на Кубе несколько таких скляночек можно было обменять на целый блок хороших местных сигар «Ромео и Джульетта». Да ещё и в красивом деревянном сундучке. Популярны они были тогда сильно — говорят, Черчилль их уважал и даже сам как-то был на кубинской фабрике. Если не сигары, то ещё я мог получить за «Шипр» серебряную монету времён диктатора Батисты. Ценность такой нумизматики была не только в её историчности, но и в составе монеты: 26 грамм чистого серебра.

Слушая дядю, я задумался. Как это удивительно получается… Человек много лет управлял целой страной: принимал важные решения, проводил переговоры с послами из разных стран, а его запомнили только потому, что приказал отчеканить ценную монету. А вдруг и меня запомнят не потому, что я стану крупным бизнесменом, а, например, за то, что в детстве я набил морду Ваське, который из-за этого стал боксёром. Может он когда-нибудь выиграет пояс чемпиона и упомянет меня в интервью. Впрочем, и этого мало, чтобы остаться в веках.

— Существует два вида торговых судов. Одни называются линейными, прям как у военных, только без пушек, — тут дядька улыбнулся, — их экипажам заранее всегда известно, по какому маршруту предстоит двигаться. Крайние годы на флоте я как раз на таких и ходил. Маршрут был интересный — Сингапур, Вьетнам, Малайзия, Бельгия, потом Турция и, наконец, СССР. А ещё есть трамповые суда, мы их «бродягами» называли. Там решение, куда идти дальше принимается в моменте. Когда было понятно, что после Кубы мы движемся на Америку или Испанию, команда специально запасались сигарами. В тех странах они уходят, как горячие пирожки. В одних Штатах за блок могли дать сразу сто долларов. По нынешним временам, считай, что все триста. В Америке, хотя там и запрет на кубинские товары, проблем никогда не было. А вот в испанском Марокко приключилась как-то раз весёлая байка. Мы тогда шли в портовый городок Сеута.

Вообще, сигары и алкоголь в порту любого города считаются контрабандой. Если тебя с ними поймают, то мало не покажется. Я тогда взял сразу десять блоков — чего мелочиться. Но тут у самого трапа, как назло, появился жандарм. Из тех, которые вездесущие и всемогущие. И всё никак не хотел уходить. Если сейчас понесу с собой большую сумку, он обязательно её проверит. Значит, нужно придумать что-то другое. И тут весельчак одессит, помните, я про него вам уже рассказывал, предложил мне надеть кожаную куртку. Я такого юмора совсем не понял — июль, Африка, жара страшная. А он мне тут и растолковал: предложил спрятать всё под кожанку и застегнуться. Говорит, за дурачка пройдёшь, авось и получится пронести. Страшно было спускаться, жандарм на меня очень косо посмотрел. Прошёл я метров десять от трапа, а уже весь потный. Не знаю, от страха с меня так ручьём всё текло или от палящего солнца. Но авантюрная задумка удалась.

Пора торговать. Но тут я уже успокоился. Сигары — товар ходовой, можно продать в любой лавчонке. И есть в портах такая закономерность, прям как в Москве — чем ближе к центру, тем дороже. Но мне долго «беременным» по такой жаре ходить не улыбалось, поэтому я не стал особо блуждать по городу. Да и как говорит народная мудрость: «Лучшее — враг хорошего». А дальше на одной из улочек неподалёку зашел в специальный магазин для моряков, там цены были ниже и названия все русские. Аппаратура в нём продавалась весьма фуфлыжная, зато очень дешёвая. Вот я и смекнул, что тут можно нехило на перепродаже заработать. Купил тогда семь магнитол фирмы «Вако». Это не «Националь-Панасоник», конечно, но у нас и такие отрывали с руками. Я потом в СССР их сдал в комиссионку по пятьсот рублей. Можно было и дороже, но и тут не хотелось рисковать. Думал скорее получить деньги на руки и валить домой. Вот и считайте сейчас с тётушкой логистику, и сколько тогда я на дешёвом советском одеколоне заработал.

Колоссальная сумма! Ай да дядюшка, ай да фокусник! Тут вам не кролика из шляпы доставать. Высокое искусство торговли прошлого. А сейчас только и остались одни перекупы в онлайн магазинах. Вот за что они берут деньги? Купили модную вещицу, подержали пару дней у себя дома, а потом перепродали дороже на три копейки. Тоже мне спекулянты. Другое дело — дядюшка. Сколько пришлось ему проявить смекалки, храбрости и терпения, чтобы получить такие барыши. Однако, свечи стоили игры!

— Платош, а зачем кубинцам нужен был этот ваш «Шипр» в таких промышленных количествах? — тётя как будто с языка волной смыла мой вопрос.

— Да чёрт их знает. Кубинцы народ неразговорчивый, только смеются постоянно. Был у нас один местный товарищ — Алехандро. Мы его, по-нашенскому, Лёхой звали. Светленький мулат, лет на семь меня старше. Он, кстати, нашу же мореходку и окончил в Одессе. Правда, специальность у него была другая, не плавательная — инженер порта. На Кубе Лёха стиведором работал, то есть управлял всеми грузчиками. Мы с ним быстро нашли общий язык: любил он, короче, выпить. Но даже он не раскололся.