Они пристально разглядывали друг друга.

Пирс отпустил кий.

– Отправляйся к себе в комнату, Эдмунд.

Последовала долгая пауза.

Затем мальчишка изо всех сил ткнул его кием в пах и нырнул под бильярдный стол, оставив задохнувшегося от боли Пирса хватать ртом воздух.

– Ах ты, маленькая дрянь! – Сложившись вдвое, он заколотил кулаками по зеленому сукну стола.

Все, хватит! Сегодня Эдмунд Паркхерст получит свой урок.

– Можно я опущу эту штуку? – напряженно спросила Шарлотта. – Боюсь, меня сейчас сведет судорога.

Делия даже не подняла головы от своего блокнота.

– Еще пару минут. Мне нужно закончить набросок складок на твоей тоге.

Шарлотта постаралась не обращать внимания на приступ боли в руках.

– Интересно, где ты видела, чтобы греческая богиня держала серебряный чайный поднос?

– Нигде. Вместо подноса на картине будет лира.

В мире существовало совсем немного людей, ради которых Шарлотта могла согласиться простоять несколько часов задрапированной в простыню, с подносом в руках, который с каждый минутой становился все тяжелее и тяжелее. Делия Паркхерст была одной из них.

После того как «Пратлер» ославил Шарлотту на весь свет, она отказалась от мысли целиком заполнять свою карточку для танцев. Однако унывать было не в ее характере. Отвергнутая джентльменами, Шарлотта огляделась по сторонам, чтобы найти новых подруг.

И нашла Делию.

Делия Паркхерст была доброй, остроумной и так же подпирала стены на балах, как и Шарлотта. От рождения одно бедро у нее располагалось не совсем правильно. Они устраивались в уголке и принимались шутить над собравшимися, в основном над мужчинами, потом складывали свои неиспользованные карточки для танцев в виде корабликов и запускали в чаше для пунша.

Так продолжалось до тех пор, пока подруги не нашли для себя более интересное занятие.

Подготовка побега.

– На следующий год мы будем за тысячу миль отсюда, – сказала Делия. – Далеко от наших семей и еще дальше от тех, кто читает лондонские скандальные журналы. Я буду делать зарисовки мраморных статуй эпохи Возрождения, а ты – обследовать храмы и гробницы. А вечера мы будем проводить в окружении графов и кавалеров. И больше никаких чайных подносов.

Шарлотта почувствовала себя виноватой. После той сцены в библиотеке их план насчет поездки в Европу оказался под угрозой, а Делия еще ничего не знала об этом.

Она страдала от того, что придется расстроить подругу.

Делия отложила карандаш.

– На сегодня все.

Опустив поднос, Шарлотта развернула на себе простыню и помассировала затекшие руки и ноги.

– Давай поговорим о нашей поездке, – предложила подруга.

– О нет. Не сейчас.

«Ни за что, пока твой отец думает, будто я задрала юбки перед маркизом в библиотеке».

– Почему нет?

Шарлотта постаралась ответить уклончиво:

– У меня еще не было времени убедить твоих родителей, что мне можно доверять. Труднее всего это будет сделать с твоей сестрой. Френсис смотрит на меня так, словно я веду тебя по наклонной дорожке прямиком в руки какого-нибудь распутника.

– Френсис очень заботлива и слишком много внимания обращает на сплетни. Хорошо хоть, нет старшего брата, некому будет возражать. Эдмунд не в счет, его легко переубедить.

«Я бы не была в этом так уверена», – подумала Шарлотта.

– Что тебя останавливает? Лорд Гренвилл?

Вопрос поразил ее.

– С чего ты взяла?

Делия пожала плечами.

– Ты ушла из бального зала сразу, как только он появился, и я знаю, что думает твоя мать. Но я бы не стала беспокоиться насчет ее уловок по поводу маркиза. Он с таким же успехом мог бы находиться на луне, человек просто вне досягаемости.

Шарлотта тоже так считала, пока не оказалась не только в непосредственной близости от него, но еще и в его объятиях. От воспоминаний по спине побежали мурашки.

Она села рядом с Делией и взяла ее за руку.

– Мне нужно кое-что рассказать тебе. Меня очень беспокоит, как ты это воспримешь.

– Шарлотта, ты моя самая близкая подруга, поэтому можешь довериться мне.

У нее комок подступил к горлу. Останется ли она лучшей подругой Делии после того, как расскажет ей правду?

Где-то в коридоре послышался тихий стук. Это привлекло их внимание. Следом грохот. Они вскочили. Потом выбежали из гостиной и помчались в главный холл на звон бьющегося фарфора. Там увидели Эдмунда, стоявшего с виноватым видом над разбитой вазой.

Компанию ему составлял не кто иной, как лорд Гренвилл.

У обоих в руках были бильярдные кии.

Леди Паркхерст торопливо спустилась к ним по лестнице. Чепец у нее съехал набок, она слегка запыхалась. Вид у хозяйки дома был такой, словно грохот вырвал ее из дремоты.

– Какая нелегкая… – Она быстро окинула взглядом присутствующих. – Эдмунд, хотелось бы узнать, что ты тут…

– Прошу прощения, леди Паркхерст, – поклонился Пирс. – Это моя вина. Я тут показывал Эдмунду кое-какие приемы фехтования.

– Фехтования? На бильярдных киях?

– Да. Боюсь, мы несколько увлеклись. Эдмунд учится очень быстро. Это я, отбивая его выпад, сбил вазу. – Взгляд Гренвилла упал на еще одну груду осколков в углу. – И купидона.

– И фазана в биллиардной, – подхватил мальчишка. – Тоже он.

Пирс откашлялся.

– Да, все это моих рук дело. Надеюсь, вы простите меня за неуклюжесть.

Шарлотта скрыла улыбку. Неуклюжесть? Из опыта общения с маркизом в библиотеке она поняла, что он обладает отменными рефлексами и полностью контролирует силу своего тела. Пирс просто брал вину мальчишки на себя. Точно так же как взял на себя ее вину.

– Разумеется, мы восстановим разбитые вещи.

– О, пожалуйста, не надо! – взмолилась Делия. – Они были чудовищны.

– Делия! – одернула дочь леди Паркхерст.

– Но ведь это так.

Мать бросила на нее предостерегающий взгляд.

– Я пришлю служанку, чтобы все здесь убрать. Будь добра, отведи своего брата наверх.

Положив Эдмунду руки на плечи, Делия подтолкнула его к лестнице. Мальчишка в знак протеста едва переставлял ноги. Дойдя до верхней ступеньки, он обернулся через плечо и прошипел Пирсу:

– Это еще не конец. Я глаз с вас не спущу.

Делия посмотрела на маркиза.

– Что бы это значило?

– Понятия не имею.