— Что вы, право… — лениво протянула Анита. — Это же хорошо, что госпожа Тутс не поддерживает наши… пляски. Все равно у модисток в Приморске сейчас не протолкнуться — все наши соседи там.

— Все? — несчастным голосом переспросила Марита.

— Все. — припечатала госпожа Влакис. — Они и после приезда леди Летиции едва держались, чтоб сразу не нагрянуть — а уж сейчас, когда у вас и член Имперского Совета в гостях, и офицеры из гарнизона наверняка будут… За каждый ярд черного шелка такие схватки кипят, куда там войне!

— На Черный бал бальное платье может быть только черным. Иначе… ужасное неуважение. — тихонько пояснила Эрика недоумевающей матери. — Если полиция не позволит нам уехать… хотя бы в отель… Мы в комнатах посидим…

— На похоронах твоего почти что мужа, мы не будем сидеть в комнатах как какие-то… бедные родственники! У тебя будет самое лучшее черное бальное платье! — выпалила госпожа Тутс. — А второе — у меня!

— Нам понадобится дополнительная прислуга. — вздохнула Марита и быстро покосилась на меня.

Хочет предложить подработать? Я криво усмехнулась.

— Мама, а у меня платья тоже нет. — растерянно выдохнула Агата.

— Милая, Тристан простит, если ты наденешь старое платье, на Черный бал новое не обязательно. — устало откликнулась Марита.

— Не надену, мама! — истерически выкрикнула Агата.

Анита Влакис улыбнулась с ленивым презрением, госпожа Тутс посмотрела свысока, Марита сурово нахмурилась…

— Его шили пять лет назад! — шепотом закончила Агата.

Это сколько ей тогда было — тринадцать? Четырнадцать?

По лицу Мариты пробежала жутковатая гримаса, мне показалось, что она сейчас просто ткнется лицом в ладони — так падает головка цветка от удара тростью. Но она справилась. Выпрямилась, закаменев лицом. И ровным голосом сказала:

— Съездим в город. К семейному портному — он не посмеет нам отказать, даже если у него много заказов.

— Оплатим. Платье для вашей девчонки. Верно, дорогой? — госпожа Тутс мазнула взглядом по покорно кивнувшему супругу. — Если ваш семейный портной сделает платья для нас. В конце концов, мы ведь почти одна семья! Ну, пока мы еще не уехали…Надеюсь, этот ваш портной — не вовсе безнадежный? До столичных ему, понятно, далеко…

— Так и столица далеко, особенно без тоннеля. — также лаконично буркнула Анита. — Отвезу вас всех в город. — она поднялась, наскоро вытирая губы салфеткой. — И скидку на лошадей для похорон дам. — и пояснила. — У меня Мариэлла тоже, считай, без платья — предыдущее еще до родов шили. Непорядок… Господа и лорды! — короткий кивок и она решительно направилась прочь с террасы.

Я сидела, пристально глядя на Мариту. Платья не было и у меня: госпожа Лукреция Демолина была типичной столичной жительницей, в ее гардеробе платья для Черного бала не было, и быть не могло. В принципе, Марита могла предложить помощь. В принципе, я могла бы о помощи попросить. Наверное, в принципах все и дело — мы обе промолчали и отвернулись. Терраса пустела — мне что-то говорили, я что-то отвечала, кивала, даже улыбалась… Пока не осталась одна за опустевшим столом. Ветер шевелил края салфеток. Костас почтительно ждал, не осмеливаясь убирать со стола, и даже шуганул сунувшуюся девчонку с кухни.

Я медленно встала и побрела прочь. Темнота коридора обрушилась на меня, ослепляя после яркого солнца на террасе.

Из мрака вдруг словно вынырнула Марита и зло прошипела мне в лицо:

— Думаешь, я не понимаю? Ты уступила мне похороны только потому, что до конца расследования тебя никто к счетам де Молино не подпустит! — ее ногти болезненно впились мне в запястье. — Ты и потом их не получишь! — меня отпустили, в темноте гневно и решительно прошуршала юбка.

Я осталась, потирая исцарапанное ногтями Мариты запястье. Вот же… кошка дикая! Южанка, чтоб ее клятые демоны любили!

— А может, леди Марита рассчитывает на «Закон о сохранении»? — мрак снова дрогнул, расступаясь, лорд Трентон взял меня за руку, задумчиво оглядел запястье… и положив мои пальцы на сгиб своего локтя, повел к кабинету Тристана. Теперь уже, наверное, моему кабинету?

Чинно, как на прогулке, мы проследовали к кабинету, и лорд распахнул дверь, пропуская меня вперед. Я на миг замерла посреди кабинета — а потом решительно уселась за письменный стол. В конце концов, Тристан ничего не добавил к наследию де Молино! Все, что здесь есть, создано трудом нашего общего отца и… только моих матери и деда! И я не собираюсь это никому отдавать, что бы там не шипели Марита, Агата… да кто угодно!

Лорд тем временем разглядывал морские пейзажи на стенах, немногочисленные книги на этажерке, и гораздо более многочисленные безделушки. Тристан любил такие вот мужские побрякушки: подзорные трубы, курительные трубки, причудливые кинжалы… Теперь их со скептическим интересом изучал лорд Трентон, а я из-под полуопущенных ресниц рассматривала его. Я привыкла наблюдать за этим человеком — в библиотеке Трентон-холла, в кабинете, в столовой во главе семейного стола, где даже юные Трентоны ненадолго становились паиньками под строгим взглядом отца. Я никогда не задумывалась, что однажды увижу его в доме моих предков, где хозяйкой буду я. Это было… занимательно, потому что лорд выглядел здесь… уместно. Также, как у себя дома, как в Имперском Совете, в императорском дворце, на открытии Всемирной техно-магической выставки… Как кот, который везде у себя! Крупный такой котик… с медведя размером.

Я со стуком открыла верхний ящик, вытащила наружу единственную лежащую там папку и шмякнула ею об стол, подняв небольшое облачко пыли. Лорд не вздрогнул, конечно, но хотя бы прекратил с любопытством изучать причудливую раковину и перевел взгляд на меня.

— «Закон о сохранении древних родов». — напомнила я.

Он в ответ лишь пожал плечами.

— Я лишь хотел сказать, что ваша уверенность будто леди Марита… и барышня Агата, хоть и испытывают к вам неприязнь, но не хотят, чтоб вас осудили за убийство, поскольку вы единственная оставшаяся де Молино и без вас их будущее весьма сомнительно… Эта уверенность — она тоже, увы, может быть поставлена под сомнение.

Я поморщилась от его дипломатично-округлых фраз, да еще таким занудным тоном.

— Подслушивали наш разговор с О’Тулом?

— Всего лишь мимо двери проходил. — заверил меня он.

— Многовато услышали — для одного прохода.

— Будем считать, что я прогуливался по коридору туда-сюда.

Вот никогда я не удивлялась, что его регулярно пытаются убить!

— Полагаете, Марита не собиралась выручать меня из полиции в расчете на «Закон о сохранении»? — я по-профессорски соединила пальцы домиком и продолжила таким же занудным, как и у него, тоном. — Допустим, меня осудят и прежде чем казнить, по «Закону о сохранении», заставят родить ребенка, чтоб род не остался без наследника и алтарь не зачах. Но Марите-то от этого какой толк? Отец этого ребенка станет признанным де Молино. За возможность заполучить старый, напитанный силой алтарь и пусть разоренное, но перспективное южное владение для младших сыновей передерутся даже господа в Имперском Совете! А опекуна будет Его Величество подбирать, и им уж точно не станет не приобщенная к алтарю вдова. Да необходимость договариваться со мной Марите карамелькой покажется — им с Агатой повезет, если их вообще в поместье оставят!