состояние на момент максимального напряжения как несколько более нервозное и напряженное.

Чем объясняется это напряжение? Во-первых, оно указывает на наличие конфликта. Если бы склонность подчиняться авторитету была единственной психологической силой, действующей в данной ситуации, то все испытуемые без напряжения выполнили бы задание до конца. Напряжение, как предполагают, является результатом одновременного присутствия двух или нескольких противоречащих друг другу тенденций реагирования (Miller, 1944). Если бы, напротив, единственным значимым фактором было сочувствие к жертве, то все испытуемые спокойно отказались бы подчиниться приказам экспериментатора. Однако мы получили и реакцию подчинения, и реакцию неподчинения, и обе эти реакции нередко сопровождались крайним эмоциональным напряжением. Противоречие между двумя взаимоисключающими, но одинаково сильными поведенческими диспозициями — глубоко укорененным запретом на причинение вреда другому человеку, с одной стороны, и склонностью подчиняться вышестоящему лицу, с другой, — становится источником внутреннего конфликта. Испытуемый практически сразу же оказывается перед дилеммой, глубоко динамической по своей природе, и крайнее эмоциональное напряжение свидетельствует о том, что эти две противоположно направленные тенденции одинаково прочны и сильны.

Психологическое напряжение также отражает степень внутреннего дискомфорта испытуемого в ситуации, в которой трудно проявить неповиновение. Обычно, когда человек испытывает беспокойство, тревогу, напряжение, он старается сделать что-нибудь, что избавило бы его от этого неприятного состояния. Другими словами, это внутреннее напряжение может выступать в роли побудительного мотива, заставляющего человека изменить свое поведение. Но в нашей ситуации многие испытуемые, даже испытывая крайне высокую степень напряжения, оказались не в состоянии совершить поступок, который принес бы им облегчение. Поэтому логично предположить наличие некоего конкурирующего побуждения или сдерживающего фактора, которые препятствуют проявлению непослушания. Этот сдерживающий фактор по своей силе должен превосходить переживаемый испытуемым стресс, — в противном случае испытуемый прекратил бы эксперимент. Любое свидетельство состояния высокой напряженности есть одновременно свидетельство силы тех факторов, которые удерживают испытуемого от акта неповиновения.

И наконец, напряженное состояние испытуемых можно считать доказательством подлинной эмоциональной вовлеченности в происходящее. Психически здоровые люди дрожат и потеют во время выполнения экспериментального задания только в том случае, если чувствуют, что оказались в очень трудном и неприятном положении.

Авторитет учреждения (институциональный фактор)

При интерпретации результатов психофизического исследования или эксперимента, посвященного процессу научения у животных, мы, как правило, не задаемся вопросом, в стенах какого именно учреждения были получены эти результаты, обычно он возникает лишь в том случае, если исследование грешит техническими или процедурными ошибками.

Однако в случае с нашим исследованием дело обстоит иначе. Действенность приказов экспериментатора может существенно зависеть от авторитетности того учреждения, в стенах которого отдаются эти приказы. Вышеописанные эксперименты проводились в Йельском университете — учреждении, к которому в подавляющем большинстве наши испытуемые относились с уважением, а порой даже с трепетным почтением. После окончания эксперимента некоторые испытуемые признались нам, что место его проведения, безупречная репутация учебного заведения были для них гарантией добропорядочности и компетентности персонала, а многие испытуемые сказали, что отказались бы наказывать током ученика, если бы эксперимент проводился в другом месте.

Вопрос о контексте, в котором осуществляются властные полномочия, кажется нам чрезвычайно важным для интерпретации результатов нашего исследования; более того, любая теория, если она претендует на всестороннее объяснение феномена подчинения, должна обязательно учитывать данный фактор. В справедливости этого требования убедиться несложно. Достаточно вспомнить хотя бы о том, что в повседневной жизни мы подчиняемся требованиям других людей, как правило, лишь во вполне определенных ситуациях и в конкретных местах. Придя к цирюльнику, мы по первому требованию подставляем горло под лезвие, чего не сделаем в обувном магазине, где по просьбе продавца мы охотно снимаем туфли, хотя не станем разуваться в каком-то другом месте, например в банке. В лаборатории известного университета испытуемым, конечно, трудно было не выполнить требования, которые в другом месте были бы отвергнуты ими.

При исследовании феномена подчинения нужно всегда предполагать возможное влияние субъективного восприятия ситуации.

Для изучения этой проблемы было решено провести аналогичные эксперименты в другом месте. Мы перебрались в Бриджпорт и установили наше оборудование в одном из офисных зданий в центре города. Эксперименты полностью повторяли йельскую серию опытов, однако на сей раз испытуемые не знали о том, что они осуществляются в рамках университетского исследования.

Так же как и в йельском исследовании, приглашение участвовать в эксперименте рассылалось испытуемым по почте, — для этого были напечатаны новые бланки и конверты. По прибытии в лабораторию бриджпортские испытуемые тоже получали на руки по $4,50. Процентное соотношение разных возрастных и профессиональных групп было таким же, как и в йельской выборке.

Мы перебрались в Бриджпорт для того, чтобы исключить всякую возможность ассоциации нашего исследования с Йельским университетом, и эта цель была достигнута. Испытуемым говорили, что эксперименты проводит Бриджпортская ассоциация исследователей, но цели и задачи этой организации оставались неизвестными для них (название было придумано нами).

Трехкомнатный офис, в котором проводились эксперименты, находился в несколько обветшалом здании, расположенном в центре Бриджпорта. Мебели в лаборатории было мало, но она была вполне приличной и в целом производила благоприятное впечатление. Если испытуемые задавали вопросы о характере организации, им отвечали, что это частная фирма, которая выполняет промышленный заказ.

Некоторые испытуемые высказали сомнение относительно целей исследования. Вот как описывает один из испытуемых мысли, мучившие его во время эксперимента:

Может, мне уйти с этого проклятого теста? Вдруг он уже умер? Ну и болваны же мы, что ввязались в это дело. Кто знает, что это за контора. Тут нет мебели, голые стены, даже телефона нет. Если бы был телефон, можно было бы вызвать полицию или хотя бы навести справки об этой конторе. Да, хороший урок я получил сегодня. Откуда мне знать, правду ли говорит этот мистер Уильямс [экспериментатор]… Интересно, сколько вольт нужно получить, чтобы потерять сознание? [Испытуемый 2414]

А вот что рассказывает другой испытуемый:

У меня сразу возникли сомнения. Я засомневался в законности всего этого предприятия и своего участия в нем. Я подумал, что проводить такие эксперименты на людях жестоко, да и опасно в отсутствие врача. [Испытуемый 2440 V]

Мы не отметили сколько-нибудь выраженного снижения показателя общего психического напряжения в выборке бриджпортских испытуемых, но субъективная оценка переживаемой жертвой боли оказалась несколько выше аналогичного показателя, полученного в йельском исследовании.

Начиная эту серию экспериментов, мы рассуждали так. Если бриджпортские испытуемые окажутся менее послушными, чем испытуемые из Нью-Хейвена, значит, можно будет заключить, что высокий уровень подчинения йельских испытуемых тесно связан с авторитетом Йельского университета; если же и в этом исследовании большинство испытуемых проявят полное подчинение, нам придется искать другие объяснения.

Хотя показатель степени