— Стой! Ты говорил, что магия гибка. Я готов учиться у тебя! Мы постепенно переведем мою магию в светлую и…

— Ты не понимаешь, о чем сейчас говоришь, Хранитель! У тебя нет нормальной магии, и быть теперь не может. Ты пересек черту, из-за которой не возвращаются. Я даже сомневаюсь, что тебе будет доступно перерождение. Хаос внутри тебя, он меняет без следа все, к чему прикасается, в том числе и душу.

Михаил поднялся, подошел к невысокому шкафчику и стал в нем что-то торопливо искать.

— Нашел! — произнес он спустя минуту и протянул мне предмет, какой я уже однажды видел. Тот самый артефакт, что был способен показать незримое. — Можешь взглянуть, надеюсь, еще не началось.

Мне стало страшно, но я нашел в себе силы и открыл коробочку, а затем вложил пальцы в углубления. От увиденного мне стало не по себе. Два моих искореженных ядра уже слились на целую треть, но самое страшное было не это. Я наконец-то смог увидеть свою душу, которая тянулась к деформированной Силе, словно пытаясь поглотить ее. Она стала грязно-серой и переплелась со своей темницей, которая выглядела какой-то тягучей, словно жидкий камень.

— Это как-то можно остановить!? — почти закричал я, отказываясь верить в безысходность случившегося.

— Нет такой Силы в мироздании, что может противостоять Хаосу, — грустно произнес Михаил, — С этого момента я больше не могу быть твоим наставником.

— Есть ли хоть какой-то шанс? Пожалуйста…

— Все что я могу посоветовать — убить себя как можно быстрее. Возможно, ты успеешь сохранить душу и переродиться. Но учти, никто не знает, что из этого выйдет.

— Убить? Но ведь тогда я все забуду: друзей, Таю, Сиалу… себя, в конце концов, — растерянно ответил я.

— Это лучше, чем исчезнуть из мироздания полностью, — он тяжело вздохнул и добавил, — Ты, кажется, хотел, чтобы я кому-то помог? Будем считать, что это мой последний подарок тебе, Хранитель.

Демоны! Лэтта!

— Ты можешь переместить нас к Черной скале?

— Я там никогда не был, мне нужно представлять конечную точку.

Мой мозг лихорадочно начал проматывать в голове все наиболее известные места.

— Центральный мост в Фаэте!

Посланник Света утвердительно кивнул и мир замерцал, а через минуту мы уже спускались по крутой тропинке к роще на берегу. Я на ходу произнес заклинание, и нас перенесло внутрь логова.

— Кай…, — начал Крастер, увидев меня и незнакомого ему человека.

— Жива? — на ходу бросил я.

Он кивнул в ответ и отошел в сторону. Мой спутник быстро осмотрел женщину, кожа которой уже приобрела буроватый оттенок и уверенно произнес:

— Год, я могу дать ей год и не больше. Но зато он пройдет без страданий и боли.

— Соглашайся, Крастер, я больше не могу лечить людей.

— Я согласен, — произнес крысолов. — Хотя бы так…

Михаил уселся у постели и начал водить руками над женщиной, быстро шевеля губами, а ее муж отозвал меня в сторонку.

— Что с тобой? — шепотом произнес он, — Тебя не было всего несколько минут, но ты здорово постарел.

Я приблизился к висящему на стене зеркалу и посмотрел на себя. На лице появилась борода, словно я не брился месяц, а морщины вокруг глаз стали значительно глубже, и появились новые. Время моей жизни уходило с огромной скоростью…

— Готово! — уставшим голосом произнес Михаил, — Кай, мне нужно поговорить с тобой наедине.

— С ней все в порядке? — вмешался взволнованный крысолов.

— Да, ей нужно отдохнуть, — он вновь повернулся ко мне. — Кай?

— Хорошо. Крастер, мы скоро вернемся.

Он с пониманием кивнул и уселся возле кровати, взяв дремлющую жену за руку, а Михаил и я прошли к выходу, откуда перенеслись в долину.

— Все плохо, — произнес он, — Я бы мог продлить ее жизнь на пару десятков лет, но кажется ты и здесь успел вмешаться. Она поражена Хаосом.

— С ней будет то же, что и со мной? — забеспокоился я, понимая, что совершил серьезную ошибку. — Ее душа испорчена?

— Нет. В ее случае с душой не произойдет ничего, мне удалось нейтрализовать последствия. Примененное на нее заклятие не успело сформироваться полностью. Но в твоем случае все иначе — ты теперь разносчик хаоса, его источник. Постарайся держаться от важных для себя людей подальше, если дорожишь ими.

— И что мне сделать? Умереть? — меня охватило отчаяние.

— Это будет лучшее, что ты можешь совершить. Ты — бомба, которая может взорваться в любой момент и последствия этого не предсказуемы. Может случиться так, что ты просто исчезнешь, тихо и незаметно. А можешь унести с собой жизнь не только Кастании, но и соседних миров.

— Но ведь любой магией можно научиться пользоваться! Должен быть выход.

— Его нет. Невозможно управлять тем, что не подчиняется ни одному закону. Магия — это точная наука, и ее результат всегда зависит от порядка, образов, колебаний и вибраций. С хаосом все иначе. Одно и то же заклинание, повторенное идентично, всегда несет непредсказуемые последствия. Даже сознание Высших не способно постичь это, что уже говорить о тебе.

— И как мне сделать так, чтобы никто не пострадал? — уже примирительно спросил я.

— Не концентрируйся долго на чем-либо, не нервничай и избавься от эмоций. Держись подальше ото всех, избегай длительного и глубокого сна, и не применяй больше свои способности. Сначала это будет легко, но чем дальше будет твоя душа сливаться с источником, тем сложнее тебе будет контролировать это. Так что, я повторюсь — лучшее, что ты можешь сделать для всех — уничтожить себя, пока есть время.

— А рондит? Что будет, если я дождусь вибрации рондита? Я мог во время нее перемещать Силу. Быть может, удастся это вытолкнуть из себя? Лучше я совсем останусь без способностей, чем так.

— Не уверен…

— Не уверен? Значит шанс все-таки есть?

— Я не знаю. Эти камни инородны для нашего мироздания. Но я бы хотел быть подальше отсюда, если ты вдруг решишься на эксперимент. Однако, насколько я знаю, эльфы перепрятали все рондиты.

— Есть еще один, в логове арахов близ Миделя.

— Арахи никого не пускают в свои владения, — возразил Михаил.

— У меня есть координаты их древнего поселения. Там спрятано устройство, позволяющее создавать лемериевую нить. В свете войны с эльфами, люди будут готовы выкупать легкие и невесомые антимагические доспехи за бешенную стоимость. Разве пауки откажутся от такой сделки? Вернуть свою утерянную технологию в обмен на то, чтобы я всего лишь прикоснулся к камню?

— Думаю не откажутся. Но это значит, что ты все-таки готов рискнуть жизнью этого мира…, — разочарованным голосом заключил собеседник, — Еще минуту назад ты мне говорил о любви к близким, а теперь не ставишь их жизни ни во что?