— Вот что мне надо! — улыбка удовольствия тронула ее губы. — Теперь ты, рыцарь Гиальмар, равнодушно пройдешь мимо Нинисель. Ее слезы, проникновенные вздохи больше не тронут тебя. И все же, Нинисель, ты останешся навсегда в моем замке. Ты — моя награда, моя добыча. Эй, Ветер, Цепной Ветер, да поднимись же ты с ковра!

Ветер так резко взлетел, что опрокинул кресло. Плащ Молчания на миг, трепеща, повис в воздухе, и Ветер успел зарыться в него лицом, прижаться к нему губами.

— Ах ты, летучий хитрец! — воскликнула королева. — Опять посмел тронуть мой плащ Молчания! Видно хочется, чтобы я повесила тебе на ноги еще одну цепь!

Ветер с покаянным стоном опутал ноги королевы своими косматыми волосами.

— Лети в лес Вительвельт, — сурово приказала королева. — Догони рыцаря Гиальмара. Вей, дуй, кружись, засыпь ему глаза песком. Пусть рыцарь заблудится, заплутает, снова и снова возвращается на то же место. Мне надо, чтобы он не скоро выбрался из леса!

Укрощенный Ветер вылетел из башни, только прогремела медная цепь.

Королева Демонта выпрямилась и как будто стала еще выше ростом.

Она зажгла огонь на золотом треножнике и поставила на него котел с закопченным днищем.

— Приворотное зелье! Ни один смертный не в силах противиться его колдовской силе. Едва ты пригубишь его, рыцарь, тебя охватит одно желание: видеть ту, служить той, на которую упадет твой первый взгляд… Любовь пустит корни в твоем сердце! Что крепче всего? — продолжала Демонта. — Я поймала на лету клятву благородного рыцаря и заперла ее в ларце до поры до времени. Теперь лети в котел! Пусть любовь будет верной и вечной. Добавлю в котел шипы терновника, зазубренные на концах, любовь уже не вырвешь из сердца. Обрывок соловьиной песни и змеиный яд. Коготь старой ведьмы. Кипи, колдовское зелье! Кину в котел тяжкий сон палача и отчаяние сумасшедшего, кричащего на всех углах. У, как забурлило колдовское варево! Того гляди, побежит через край…

Королева глухим зловещим голосом проговорила заклинание:

Яд и зеленая медь!

Любовь сильнее, чем смерть,

Страшней палача и пыток.

Кипи, приворотный напиток!

Огонь на треножнике вспыхнул ярче и погас.

Королева перелила колдовское зелье в драгоценный кубок, надежно закрыла его и запечатала своей печатью.

Ну и ветер! Рыцарь Гиальмар прикрыл глаза ладонью. Вперемешку летят пучки травы, листья. Ветер кидает в лицо пригоршни песка, засыпает глаза.

Вдруг все утихло. Словно смерч прошел стороной. Луна важно выплыла из-за тучи.

Рыцарь Гиальмар пришпорил верного Кардифа и взлетел на лесной пригорок. Мелкие березки еще трепетали от последних порывов ветра.

Вдруг лента тумана, обвивавшаяся вокруг его руки, тихонько шевельнулась, несколько капель влаги сбежали по пальцам.

Гиальмар невольно вздрогнул. Над верхушками деревьев летела королева Демонта.

Она пролетела так низко, что Гиальмар почувствовал на лице всплески воздуха от взмахов жестких серебряных крыльев.

«Куда летит королева Демонта? — в смятении подумал рыцарь, глядя ей вслед. — Э, так и есть, прямехонько к замку принцессы Альфиоры! Вон в замке зажегся свет. Слуги с факелами. Ее ждут…»

Гиальмар увидел, как королева Демонта скользнула в открытое окно замка.

Нет, неспроста прилетела сюда королева. Она опять что-то замышляет. Но что, что? Надо разузнать во что бы то ни стало…

Гиальмар тронул поводья.

Одиноко и тревожно прозвучал в тишине стук подков по подъемному мосту. Один из стражников окликнул его:

— Это вы, господин? Что-то вы нынче припозднились. Принцесса приказала никого не пускать!

Гиальмар, сделав вид, что не расслышал, проскакал мимо.

— Эй, слушай, Толстое Брюхо, не кликнуть ли слуг? — послышался позади него встревоженный голос стражника. — Если мы его пропустим, не сносить нам головы!

«Дело плохо! — подумал Гиальмар, взбегая по лестнице. — Слуги бросятся на поиски, они без труда меня обнаружат. И я ничего не узнаю!..»

Тут он снова почувствовал, как на его руке шевельнулась лента тумана. Ему вспомнились слова феи Серебряного озера: «В трудный час мой пояс, мой верный туман может тебе пригодиться…»

Гиальмар размотал и подкинул вверх влажную ленту тумана. И в тот же миг его окутало облако мельчайших капель, полных запахов влажной земли, дождя и сырых трав. Словно невесомое воздушное кружево заполнило все вокруг. Густые струи тумана переплетаясь, поплыли по галерее и дальше вверх по лестнице. Туман, всюду туман, ничего не разглядишь. Снизу поднимались мерцающие белые колонны, сверху струились призрачные водопады. Послышался топот ног и злые, растерянные голоса:

— Тысяча дьяволов! Откуда взялся этот проклятый туман?

— Экий ты дуралей, братец! — откликнулся другой стражник. — Слышишь, как свистит и воет ветер? Закрыть бы окно, да только где оно, это окно? Ничего не видать…

— Что это? Не сойти мне с места… Вон там, там, гляди! Из тумана торчит сапог, а на нем золотая шпора! — ахнул кто-то совсем рядом.

— Мерещится тебе невесть что, пустая башка! Видно, хватил за ужином лишнего. Где это видано: туман с золотой шпорой? Так, капелька воды…

«Спасибо тебе, фея Нентиэль, за чудесный подарок!» — подумал Гиальмар. Он с трудом нащупал рукой перила и стал подниматься по лестнице. Мелькнула полоска света. Знакомая дверь.

Она чуть приоткрыта. Гиальмар приник глазом к щелке.

Просторный зал был ярко освещен.

Королева Демонта сидела в глубоком кресле. По другую сторону стола, едва касаясь его кончиками пальцев, стояла принцесса Альфиора.

— Да, молва не лжет, ты и впрямь красива, Альфиора, — послышался надменный холодный голос королевы Демонты. — Но знай, принцесса, рыцарь Гиальмар полюбил другую!

— Другую? Может ли это быть? — Глаза Альфиоры блеснули.

— Это так. Он полюбил дочь нищенки-побирушки.

— Дочь нищенки?! — недоверчиво и презрительно воскликнула Альфиора.

— Да. Ее зовут Нинисель… Скажи, Альфиора, нас никто не слышит?

— Никто, королева. Я приказала удвоить стражу и никого не пускать. Все, как ты велела.

— Хорошо, Альфиора. Но слушай дальше. Я нарочно пролетела над рыцарем Гиальмаром так низко, чтоб он догадался, куда я лечу. Скоро он будет здесь. А до этого я должна успеть тебе кое-что сказать.