— Дэн — это вряд ли, — задумчиво скривился мистер Уэнтворт. — По-моему, он и писать-то не умеет.

Ну вот, опять сарказм. Нэн подумала, что не стоило упоминать ни Терезу, ни Саймона. Ведь наверняка мистер Уэнтворт, как все, считает, что они-то и есть настоящий мальчик и настоящая девочка.

— Тут обвиняли, между прочим, меня, — горько сказала она.

— Ладно, я верю тебе на слово: записки ты не писала, — ответил мистер Уэнтворт. — А в следующий раз, если почувствуешь одержимость, сразу дыши глубже и считай до десяти, а то как бы чего не вышло. Понимаешь, тебе не повезло с именем. Я серьезно — будь очень осторожна. И как это твоих родителей угораздило назвать тебя Дульсинеей? Это что, в честь архиведьмы?

— Да, — кивнула Нэн. — Это моя прапрабабушка.

Мистер Уэнтворт присвистнул:

— И ты сирота из колдовской семьи, да? На твоем месте я бы никому об этом не рассказывал. Честно говоря, я восхищаюсь Дульсинеей Уилкс и ее борьбой за жизнь и права ведьм, но таких людей очень мало. Помалкивай, Нэн, и больше не описывай еду при лорде Мульке. А теперь иди.

Нэн почти ощупью выбралась из кабинета и кинулась вниз по лестнице. От обиды перед глазами все плыло, и она едва разбирала дорогу.

— За кого он меня принимает? — шептала она на бегу. — Лучше уж вести род от… от Аттилы[3]или… или от Гая Фокса! Да от кого угодно!

Примерно в это же время мистер Тауэрс, стоявший у Чарлза над душой, пока тот продолжал бесплодные поиски шиповок в раздевалке, всласть зевнул и оставил Чарлза искать пропажу в одиночестве.

— Найдешь — принеси в учительскую, — велел он напоследок.

Чарлз присел на скамейку. Он был один среди красных шкафчиков и зеленых стен. Он поглядел исподлобья на болотно-зеленый пол, на три разрозненные футбольные бутсы, которые на его памяти неизменно валялись в углу. Взглянул на непонятные одежки, выцветавшие на крючках. Вдохнул запах пота и старых носков.

— Все ненавижу, — сказал он громко.

Он уже везде посмотрел. Дэн Смит умудрился запрятать шиповки в какое-то очень уж хитроумное место. Найти их не удастся, пока Дэн Смит сам не скажет, куда он их дел.

Чарлз скрипнул зубами и поднялся. «Ну и ладно. Пойду и спрошу у него», — решил он.

Ни для кого не было тайной, что Дэн засел в кустах и подсматривает за старшеклассниками. Чарлз тоже прекрасно это знал — Дэн совершенно не стеснялся. Дядюшка прислал ему бинокль, и смотреть теперь было одно удовольствие, а кусты начинались за углом от раздевалки.

Чарлз подумал, что можно рискнуть и сбегать туда, даже если мистер Тауэрс вдруг вернется. Старшеклассники в кустах были куда опаснее.

Кусты очерчивала невидимая линия — вроде той, о которой писала Нэн и которая разделяла учеников второго «игрек». Если младшеклассник забредет в кусты, то любой старшеклассник, который его там застукает, имеет право его поколотить. «Но ведь Дэн тоже не старшеклассник, — думал Чарлз, отправляясь в свою экспедицию. — Может, обойдется».

Кусты — пышные вечнозеленые колючки — окружали пятачок сырой травы. Туфли Чарлза, едва подсохшие, снова промокли насквозь, пока он искал Дэна. Нашел он его быстро. Вечер был холодный, а трава совсем сырая, так что в укромном местечке прятались только две парочки старшеклассников, да и те стояли на самой утоптанной площадке — по обе стороны большого лавра. «Ага!» — подумал Чарлз. Он просунул голову между мокрыми блестящими ветками: Дэн сидел среди сухой листвы в самой середине куста.

— Дэн! — шепотом позвал Чарлз.

Дэн резко опустил бинокль и обернулся. Когда он увидел Чарлза, смотревшего на него из-за веток самым что ни на есть пакостным из своих двуствольных взглядов, то едва не просиял от облегчения.

— Отвали, — прошипел он. — А ну, колдуй отсюда!

— Что ты сделал с моими шиповками? — спросил Чарлз.

— Ты что, шепотом не можешь? — прошептал Дэн. Он нервно глянул сквозь ветви на ближайшую парочку.

Чарлз тоже их видел. Это были высокий тощий парень и очень толстая девица — куда толще Нэн Пилигрим. Вряд ли они хоть что-то слышали. Чарлзу было видно, как пальцы тощего парня тонут в жире там, где он обхватил девицу. Чарлз и представить себе не мог, что кому-то нравится обнимать такую толстуху или даже смотреть на нее.

— Куда ты дел мои шиповки? — прошептал он.

Как только Дэн понял, что парочка их не слышит, ему стало на все наплевать.

— Забыл, — огрызнулся он. Тощий парень у куста нежно склонил голову к толстой девице. — Видал? — осклабился Дэн. — Породу смешивают. — Он снова поднес бинокль к глазам.

Чарлз заговорил чуточку громче:

— Скажи, где шиповки, а то я заору, что ты подглядываешь!

— Тогда все поймут, что ты тоже тут! — сквозь зубы выдавил Дэн. — Не слышал, что ли? Я сказал — колдуй отсюда!

— Пока не скажешь — не уйду, — отрезал Чарлз.

Дэн повернулся к Чарлзу спиной.

— Достал, — буркнул он.

Чарлз понял, что выход только один: поднять шум и привлечь сюда старшеклассников. Пока он собирался с духом, из-за лавра показалась вторая парочка.

— Эй! — крикнул парень. — Там в кустах малявки! Сью слышала, как они шепчутся!

— Ну мы их сейчас! — сказали тощий парень с толстой девицей, и все четверо нырнули в кусты.

Чарлз коротко вскрикнул от ужаса и бросился бежать. За спиной у него трещали ветки, шуршали листья, слышались топот, пыхтение и ругань старшеклассниц. Не пристало леди так ругаться! Чарлз надеялся, что Дэна поймали, но вместе с тем он был уверен, что Дэн улизнул. Чарлз оказался на виду, и старшеклассники бросились именно на него. Он рванулся прочь от кустов, а все четверо ринулись за ним по пятам. Прижав очки к переносице пальцем, Чарлз кинулся за угол школы.

Перед ним не было ничего, кроме открытого пространства и длинной стены. В сотне ярдов виднелась дверь начальной школы. Ближе была только открытая дверь раздевалки. Чарлз, не раздумывая, метнулся туда. И встал как вкопанный, осознав всю глупость подобного поступка. За углом слышался топот старшеклассников, а выйти из раздевалки можно было только через ту же дверь, в которую он только что вошел. Все, что Чарлз успел придумать, — это забиться за дверь и надеяться, что его не найдут. И вот он стоял, отчаянно вжимаясь в стену и вдыхая ароматы заношенных носков и плесени, а четыре пары ног остановились на пороге…

— Он где-то тут прячется, — пропыхтел голос толстой девицы.