– Боже мой, но вы же все-таки кузен Уорнема, разве не так? – тихо возразила герцогиня.

– Да, и, к сожалению, другого у него не было, – бросил Гарет.

– И что это означает? – Она с любопытством, но без возмущения взглянула на него.

– Не важно. Простите меня. – Гарет отрывисто кашлянул и внезапно смутился, осознав, что он до сих пор не предложил даме сесть. Но в конце концов, это же его дом, а не ее, и она это тоже понимала. Жестом он указал герцогине на стоявшие у окна кресла. – Я вижу, вам очень нравится вид на парк, – с легкой иронией заметил Гарет. – Наша беседа началась немного неловко, но я прошу вас, присаживайтесь.

Герцогиня восприняла его предложение как приказ, хотя и высказанный в мягкой форме. Напряженно выпрямив спину под пурпурным шелком, снова повернулась к окнам, а потом села с видом королевы и расправила юбки.

Заставив себя отвести от нее взгляд, Гарет смотрел на изумительный вид под окнами, на зеленое пространство аккуратно подстриженного самшита, на посыпанные мелким гравием дорожки, которые, несомненно, каждое утро расчищали скребком, и на величественный фонтан, выбрасывающий в воздух струи воды почти на десять футов. «Рыбий фонтан» – называли его Сирил и Гарет, потому что вода извергалась из ртов мифических созданий, окружавших скульптурную фигуру Тритона. Мальчишками в теплые летние дни они очень любили резвиться в фонтане.

Нахлынувшие воспоминания снова напомнили Гарету о том, что все это должно было принадлежать Сирилу. Он был рожден для этого, его готовили к этому. Его, а не Гарета, которому даже в самых диких снах это не могло присниться.

Он сел в кресло напротив герцогини и заставил себя снова взглянуть на нее. На этот раз у него странно перехватило дыхание. Что за ерунда! Он не знал эту женщину, и она, очевидно, тоже не имела никакого желания знакомиться с ним.

– Какие у вас планы на будущее, мадам? – сдержанно задал вопрос Гарет. – И чем я могу помочь вам?

– У меня пока нет никаких реальных планов, – ответила она. – Мистер Кавендиш сказал, что мне не следует строить планы, не заручившись вашей поддержкой.

– Поддержкой? – Гарет нервно постучал о бедро краем папки. – Быть может, моего совета или, так сказать, пожелания? Вы же обладаете всеми правами вдовы, разве не так?

– Мне причитается одна двадцатая часть дохода от владений герцога, – ответила она. – Я не буду голодать.

– Одна двадцатая? – Гарет в изумлении смотрел на герцогиню. – Господи, что заставило вас согласиться на такое?

– Вы, должно быть, действительно отсутствовали много лет, ваша светлость, – тихо сказала она, снова слегка приподняв мягкие дуги бровей. – В Англии все еще патриархальный строй.

Разумеется, она была права. Гарет просто привык к независимости Ксантии, но большинство женщин не имели права самостоятельно строить свою жизнь.

– Брачные соглашения заключал мой отец, – продолжала герцогиня. – А я ничего о них не знала до тех пор, пока после похорон мужа не пришел поверенный. Кавендиш должен был передать вам копию. Но даже одна двадцатая дохода от Селсдон-Корта вполне может обеспечить спокойную жизнь экономной семьи из десяти человек. Как я уже сказала, ваша светлость, я не буду голодать.

– Ваш отец поступил глупо – похоже, он слишком торопился выдать вас замуж, – сделал вывод Гарет, перебирая бумаги в папке. – По гражданскому английскому праву вы получили бы одну треть, не так ли? – Не дождавшись ответа, Гарет взглянул на герцогиню. Она стала совсем бледной, на лице появилось болезненное выражение, и Гарету мгновенно стало стыдно. – Прошу прощения, – извинился он, – мое замечание неуместно при вашем горе.

Но герцогиня не была убита горем, она выглядела… подавленной. Постепенно к ней вернулся румянец, и она, расправив плечи, сказала:

– Этот брак обсуждался со всех сторон, ваша светлость. Мой отец считал, что я должна быть благодарна Уорнему за его предложение, так как у меня не было никаких перспектив.

– Вот как, никаких перспектив? – пробормотал Гарет. Что за ерунду она плетет! Герцогиня принадлежала к числу тех женщин, которые не без основания могли считать, что мужчины всегда будут у их ног.

– О, не беспокойтесь обо мне, ваша светлость, – сухо ответила она.

– Как вдовствующая герцогиня, мадам, вы должны иметь право остаться в своем доме, – кашлянув, продолжил Гарет. – Никто не может настаивать на том, чтобы вы покинули этот дом. Я буду приезжать сюда нечасто, так что вряд ли мы будем тут путаться друг у друга под ногами. – Гарет заметил, как ее плечи чуть-чуть расслабились, а на лице отразилось нечто похожее на облегчение.

– Спасибо, – сдавленно сказала герцогиня. – Я… благодарна вам, ваша светлость, но не совсем уверена, что…

– Что хотите остаться здесь? – подсказал он. – Да, это место, несмотря на все его великолепие, похоже на мавзолей. А ваш отец? Быть может, вы переедете к нему?

– Нет, – торопливо ответила она, – он… сейчас путешествует.

Что-то в ее словах удержало Гарета от продолжения разговора на эту тему, и он спросил:

– У вас есть дети, мадам? Быть может, дочь?

Ее взгляд на секунду метнулся к нему, и Гарет увидел в глазах герцогини что-то мучительное и кровоточащее.

– Нет, ваша светлость, – едва слышно ответила она, – у меня нет детей.

Господи, существовала ли какая-нибудь безболезненная тема для разговора с этой женщиной?

– Что советует вам делать Кавендиш?

– Он считает, что мне следует перебраться в Ноулвуд-Мэнор – там вдовий дом – и вести скромную жизнь вдали от любопытных глаз. – Сцепив руки в замок, она положила их на колени. – Он уверен, что в сложившейся ситуации это будет… лучше всего.

Вдовий дом? Гарет внутренне сжался, но внешне не подал виду.

– По-моему, вы еще слишком молоды, чтобы жить затворницей, если только сами этого не пожелаете. Прошу простить меня за неосведомленность, но разве у нас нет дома в городе?

– На Брутон-стрит, – кивнула она, – но он сдан.

– Тогда я откажу наемщикам, – предложил Гарет.

– Вы очень добры, – заметила герцогиня, – но я не могу вернуться в Лондон. И не уверена, что светская жизнь пойдет мне на пользу.

А Гарет был уверен. Она молода и умопомрачительно красива, и впереди у нее целая жизнь. Хотя у нее и не слишком большой доход, она благодаря своей красоте, несомненно, могла бы удачно выйти замуж, но после того, как стихнут пересуды по поводу смерти Уорнема. Конечно, если не существует чего-то такого, о чем она умалчивает.

Быть может, у нее скандальное прошлое? В задумчивости Гарет взглянул на герцогиню. Нет. Похоже, что она больше страдает от клеветы, которую нелегко опровергнуть. Утихнут ли когда-нибудь эти сплетни? Возможно, не скоро, потому что прошло всего около года, как умер Уорнем. Общество быстро подхватывает сплетни, но медленно их забывает. Ну что ж, каждому приходится нести свой крест, так ведь? Ее прошлое его не касается. Впрочем, как и его прошлое не касается ее, решил Гарет.