в отличие от дурачков, разбрасываться нет возможности. Расходного материала же можно набрать много. Хотя есть определённый риск, как в данном случае. Впрочем, мы отвлеклись. Продолжайте, Марк.

– Если бы наш подопечный отправился в советские органы, милицию или КГБ, об этом было бы уже известно, – продолжил Калныньш, – поскольку у нас нет стопроцентного контроля над всеми сотрудниками советских силовых структур на местах, и такой контроль вряд ли достижим в ближайшее время. Поэтому же я сразу отбросил идею организовать розыск через наших людей там, сочинив материал на какое-нибудь совершённое преступление. Это было бы эффективнее, имей мы возможность задействовать советские оперативные каналы, но информация просочилась бы неизбежно, и пошли бы слухи. Кроме того, его явка поставила бы под сомнение официальную версию о разгильдяйстве строителей, могла бы привести к каким-нибудь дополнительным проверкам, а это ни к чему. Далее. Даже если предположить, что объект явился с повинной и его, в силу фантастичности его рассказа с точки зрения среднего человека, отправили в психбольницу, – всё равно в условиях гласности информация появилась бы в том или ином виде. Сейчас я практически уверен, что с повинной он не являлся. Вероятность того, что явится в будущем, крайне низка уже сейчас и продолжает уменьшаться – чем дальше, тем сложнее человеку совершить такой шаг и расстаться со свободой. Это психология.

Он сделал вопросительную паузу.

– Я Вас внимательно слушаю, – отозвался Келлер.

– Попробуйте поставить себя на его место. Куда бы Вы пошли, если бы хотели скрыться и если хотели бы отомстить или предать огласке случившееся? Помимо правоохранительных органов, я рассматриваю ещё варианты редакций телепередач, которые объявляют себя рупорами перестройки и гласности. «Взгляд», например, или «Пятое колесо», или «600 секунд». Если человек достаточно наивен – а было бы это не так, он вообще не оказался бы в этой истории – он мог бы довериться так называемым независимым журналистам. Не в райком же КПСС ему идти, в самом деле!

Арнольд усмехнулся.

– Но об этом мы, разумеется, узнали бы в тот же день. Поэтому, скорее всего, объект скрылся, почувствовав угрозу своей жизни. В Прибалтику ему очевидно путь закрыт, так что я полагаю, что искать его следует в РСФСР.

– В Союзе не четыре республики, Марк, – возразил Келлер.

– Я это учёл. Но в его положении я выбрал бы республику с большой численностью населения и более-менее пёстрым национальным составом. Легче затеряться. Особенно человеку, который по-русски говорит с акцентом. То есть РСФСР или на худой конец Украина. Украину я тоже отбрасываю.

– Почему?

– Тамошние националы ещё с прошлой войны в тёплых отношениях со своими прибалтийскими коллегами. Более вероятна Белоруссия, хотя тоже вряд ли, но на всякий случай представители БНФ в курсе, – Келлер едва заметно одобрительно кивнул, – а в других республиках литовец будет слишком заметен. Поэтому я считаю, что наш подопечный не покидал пределов РСФСР… Но так или иначе, мы его найдём, мистер Келлер, – голос Калныньша сделался жёстче, – никуда не денется, голубчик.

* * *

Марта Жемайте хорошо училась в школе, но никогда не состояла в «Саюдисе», не ходила на его митинги и вообще была полностью равнодушна к политике, в том числе и по пресловутому национальному вопросу. В доме старого Жемайтиса не было принято обсуждать проблемы, выходящие за рамки уютного семейно-соседского мирка. Политическим активистом был Юозас – но она никогда не вмешивалась в его дела.

На акцию «Балтийский путь», где жители трёх прибалтийских республик должны были выстроиться в живую цепь в знак протеста против «советской оккупации», она пришла не из политических соображений.

Она хотела найти кого-нибудь, кто хоть что-то знал о Юозасе. Он не писал ей уже который месяц. Он никогда не исчезал так надолго.

Оказавшись на месте сбора, Марта растерялась. Она впервые видела такое количество людей. Тем не менее, беспорядка не наблюдалось, участники акции действовали слаженно, направляемые бригадирами с нарукавными повязками «Саюдиса».

– Простите, Вы не знаете Юозаса Турманиса? – обратилась Марта к какому-то мужчине. Тот отрицательно покачал головой. Девушка обратилась ещё к нескольким людям – безрезультатно.

Да, это была глупая затея, всё равно что искать иголку в стоге сена, она просто не представляла себе масштабов проекта…

– Ты откуда, красавица? – подбежал к ней какой-то десятник. – Из чьего звена?

– Я… сама по себе, – потерянно ответила Марта, – Вы не знаете Юозаса Турманиса? Я его ищу…

– Сама по себе – давай в восемнадцатый автобус, – властно бросил ей саюдисовец, – потом своих найдёшь, здесь если потерялась, то уже бесполезно…

Толпа несла Марту в какой-то автобус, она не видела, восемнадцатый это или нет.

– Сегодня, в пятидесятую годовщину пакта Молотов-Риббентроп, существование которого от нас скрывали… – доносились до неё обрывки чьего-то крика в мегафон.

«Мы же этот договор в школе проходили», – подумала девушка, но эта мысль тут же вылетела у неё из головы, и больше она не отвлекалась от своих безнадёжных поисков.

* * *

По тёмной платформе молча шли пассажиры.

Их было много, они были разные – взрослые и дети, мужчины и женщины, худые и толстые, молодые и старые, в разной одежде, с сумками, чемоданами или вообще без вещей. Не глядя на него, человеческие фигуры просто шли к составу, равномерно и обречённо, нескончаемой цепочкой, в абсолютной тишине, поднимались по металлическим лесенкам и исчезали в вагонных дверях.

Их было много, очень много, гораздо больше, чем написали в «Правде».

Он не видел только их лиц, хотя мог разглядеть детали одежды и сумок – вот женщина в коричневом плаще, держит за руки двоих детей, вот пожилой мужчина с большой клетчатой сумкой, вот женщина с сумкой-тележкой, вот молодой человек подаёт ей руку и помогает поднять багаж по ступенькам вагона, а вот учительница, сопровождающая школьников в оздоровительную поездку на юг, а вот и сами школьники, человек тридцать, целый класс, наверное.

Только не видно лиц и не слышно голосов. Никто из них не обернётся и не крикнет «Убийца!» И вообще ничего не