Бей-Нежалей не вынес этого нового оскорбления. Он с такой силой ударил Але-Гопа в подбородок, что хромой акробат словно с трамплина взлетел в воздух, перевернулся и шлёпнулся на пол.

— Вот ты наконец и сделал четыре сальто! — засмеялся Бей-Нежалей.

Саламура пугливо жался и смотрел на своего мучителя, который теперь лежал на полу, широко раскинув руки.

Бей-Нежалей склонился над Але-Гопом и со смехом спросил:

— Как чувствуешь себя, дорогой, не жёстко ли тебе?

Он сделал шаг к Саламуре. Но Але-Гоп вдруг вскочил и дал своему старому другу такого пинка, что тот еле устоял на ногах. Бей-Нежалей повернулся лицом к хромому акробату, но лучше бы не поворачивался: на его расплющенный нос опустился тяжёлый кулак.

Боксёр упал на колени.

— Ну как? — торжествовал Але-Гоп. — Получил удовольствие? Смотри, какой у тебя нос стал — красавец, да и только. Ха-ха-ха!.. Надеюсь, теперь ты откроешь дверь?!

И хромой акробат на всякий случай влепил старому другу ещё оплеуху. Но тут произошло необъяснимое: вместо того чтобы окончательно свалить боксёра, оплеуха привела его в чувство. Бей-Нежалей вскочил и молниеносно обрушил на Але-Гопа град ударов. Он работал кулаками так, словно строчил пулемётные очереди. У хромого акробата искры из глаз посыпались. Он цеплялся руками за воздух, несколько раз падал и вставал, натыкался на стены и опять падал. Наконец Бей-Нежалей открыл дверь и вытолкнул его. А на закуску дал ещё пинка пониже спины. Але-Гоп мячом покатился по тротуару.

Боксёр снова закрыл дверь на ключ.

— Вот тебе и Але-Гоп! — сказал он, довольно потирая руки. Потом осмотрелся и, не увидев Саламуру, встревожился. — Саламура, где ты? — позвал его старый боксёр.

Пастушок сидел под стулом, боясь и шелохнуться.

— Я здесь, господин Бей-Нежалей, под стулом.

— Выходи, — обрадовался боксёр, — я дам тебе поесть. Этот скряга, наверное, морил тебя голодом.

Саламура вылез из-под стула.

— Ну как, доволен, что я помял бока твоему мучителю? — спросил Бей-Нежалей.

Саламура ничего не ответил. Он уже понял, что боксёр такой же изверг, как и Але-Гоп.

Бей-Нежалей положил на стол краюху хлеба и кусочек сыра.

— Вода в графине, — сказал он и ласково добавил: — Ешь, не стесняйся.

Кто-то постучал в дверь.

— Кто там? — крикнул боксёр.

— Это я, Але-Гоп.

— О мой добрый друг, какими судьбами? — с издёвкой спросил Бей-Нежалей.

— Прошу тебя, открой дверь.

— Зачем же открывать, мы и так прекрасно побеседуем.

— Дорогой друг, я согласен на твои условия… Пусть будет так: ты сделаешь из Саламуры боксёра, а доходы станем делить пополам.

— Неужели ты согласен, любезный друг?! Я просто не верю своим ушам!

— Честное слово!

— Ну вот что, убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока я ещё раз твои рёбра не пересчитал.

— Мы же с тобой, дорогой Бей-Нежалей, старые друзья.

— Сказано тебе, убирайся!

Саламура ел хлеб с сыром и запивал холодной водой. А боксёр и хромой акробат продолжали обмениваться любезностями.

Наконец у боксёра лопнуло терпение. Он повернул ключ и выскочил к Але-Гопу.

Саламура не видел и не знает, что произошло на улице. Только хромой акробат больше не появлялся и не стучал в дверь.

Уроки бокса. Первые бои

Саламура, как говорится, попал из огня да в полымя. У боксёра ему было не слаще, чем у хромого акробата. Снова изнурительные тренировки, снова жизнь в четырёх стенах. Боксёр тоже не выпускал ученика из комнаты. Саламура целыми днями только и делал, что размахивал кулаками: колотил подвешенный к потолку мешок с опилками.

Бей-Нежалей обучал Саламуру боксёрским приёмам: как увернуться от кулака противника, как и когда самому нанести удар, как измотать соперника и добиться победы.

В один прекрасный день старый боксёр привёл соседского пария — здоровенного юношу с длинными большущими руками — и сказал:

— Саламура, ты будешь с ним драться!

— Почему? — удивился пастушок.

— Потому что он твой противник.

— Как он может быть моим противником, когда мы в первый раз видим друг друга в глаза?

Бей-Нежалей сказал, что бокс — это самый замечательный вид спорта и вовсе не обязательно, чтобы противники были в самом деле врагами.

— Однако, — добавил он, — вы не должны щадить друг друга. А ты, мой мальчик, постарайся нокаутировать его.

Бей-Нежалей протянул Саламуре специально для него сшитые маленькие кожаные перчатки.

— На-чи-найте! — скомандовал старый боксёр.

На первой же минуте боя Саламура получил сильный удар в подбородок. Он прислонился спиной к кровати, и ему показалось, что комната закружилась, перевернулась вниз потолком, начала качаться, как лодка на волнах, и рядом, откуда ни возьмись, появилась Байя…

Маленький пастушок потерял сознание. А когда пришёл в себя, почувствовал сильную боль в висках.

Бей-Нежалей, сложив на груди руки, ходил по комнате. Увидев, что Саламура очнулся, он подошёл к тахте и с упрёком сказал:

— Разве я учил тебя подставлять противнику лицо?!

Но Саламура не слушал старого боксёра. Перед его глазами стояли брошенные им на произвол судьбы божьи коровки. Пастушок видел одетые в зелень горы, серебристые ручьи и синее небо. Мыслями он был на опушке леса, где полтора месяца назад его ждала Байя. А вспомнив царицу светлячков, Саламура горько заплакал.

— Не плачь, мой мальчик, — приласкал его Бей-Нежалей. — Первое поражение — залог будущих побед.

Саламура по-прежнему думал о Байе. Неужели он никогда не освободится от этих страшных людей, не встретится с Байей? Бедная девочка, её тоже, наверное, мучают и терзают разные алегопы. И всё только ради денег!

— Может, тебе хочется оставить бокс и вернуться к прыжкам на канате? — спросил Саламуру Бей-Нежалей. — Да, но тогда ведь никто не поверит, что старый боксёр вырастил акробата. К тому же Але-Гоп может подать в суд и забрать тебя, плакали тогда мои денежки. Будешь боксёром, и только! С завтрашнего дня продолжим тренировки.

Через две недели Бей-Нежалей вновь привёл того же соседского парня. На этот раз он показался Саламуре просто великаном.

— Господин Бей-Нежалей, не могу я боксировать с таким слабаком, — заявил парень, — мне ничего не стоит одним пальцем его повалить.

— А ты не хвастайся. Ещё посмотрим, кто кого одолеет, — сказал старый боксёр и поставил соперников лицом к лицу. — Начали!

Соседский парень нацелил правый кулак прямо