лес будто замер, не слышно было ни криков животных, ни щебетания птиц. Даже мелкий нудный дождь прекратился, и ни один листик, ни одна травинка не колыхнулись от ветра. Терра не давала мне осмотреться, вела вперед, как будто и не замечая общего молчания.

Мы подошли к огромному валуну, лежащему наполовину в воде. Река рядом тоже была удивительно спокойна и величественна, только разгромленный берег, заваленный грязью, ветками и камнями, напоминал о безумстве стихии.

– Осина, подойди сюда, – привлекла мое внимание Прародительница. Она склонилась над огромной волчицей. Морда зверя была на земле, а вот задние лапы скрывались под водой, придавленные большим камнем. Терра погладила мокрый нос, а Кайла, приоткрыв глаза, высунула сухой язык и тяжело задышала.

Я с опаской приблизилась к раненому животному. Казалось, волчица и не заметила меня, она только подвывала и вскидывалась, пытаясь выбраться.

– Сейчас я уберу камень, – сказала Терра. – А тебе надо позвать свою силу и попытаться спасти Кайлу. Она – дитя леса, она откликнется … Обязательно…

– Хорошо, только я не знаю, как… не умею, – я подошла к волчице, села перед ней на колени, опустила руки на мягкие серые уши. Кайла взвизгнула совсем как щенок и принялась лизать мне пальцы, пытаясь подняться снова и снова. В воде рядом разливалось алое кровяное пятно, а я заплакала от жалости.

– Загляни внутрь себя, – зашептала Терра. – Почувствуй яркий теплый шар в своем животе… и дай ему соскользнуть с рук… Думай о том, что хочешь помочь. Прародительница присела рядом. Еще раз погладила волчицу, а затем вошла в воду, коснувшись камня обеими руками:

– Я подниму камень, а у тебя не больше пары мгновений, надолго время мне не замедлить, постарайся… Осинка, очень тебя прошу, постарайся!

Тяжеленный камень начал двигаться под руками женщины, и волчица забилась, жалобно визжа и пытаясь выбраться. Я потянула ее на себя, Кайла взвыла и обмякла. Вытащив животное из воды, я увидела большую кровоточащую рану на животе и переломанные задние лапы. Рядом опустилась Терра, поставила ладони рядом с моими, и заструилось с ее пальцев тепло, останавливая кровь, заживляя рану. Но Кайла не очнулась. Я попыталась найти у себя внутри тот яркий шар, о котором говорила Земля, но ничего не смогла почувствовать. Стянула ненужные перчатки, но сила во мне только набиралась после всплеска, зарождалась. Я чувствовала лишь небольшие искры, скользящие с моих пальцев на шерсть животного, но этого было недостаточно.

Терра рядом со мной опустила руки:

– Все… она ушла.

Я не сразу поняла, что это значит, продолжая по крупицам вливать в Кайлу свой дар. А время снова побежало, как должно. Резко поднялся жуткий гвалт: река как с цепи сорвалась, понеслась вперед, как будто не была так спокойна несколько мгновений назад. С неба посыпался мелкий моросящий дождь, а деревья завыли, застонали, приходя в себя после разрушительного урагана. Терры рядом уже не было, только мертвое животное бесформенным кулем лежало у ног.

И тут же со стороны кустов раздалось отчаянное тявканье, а на берег выскочил взъерошенный черный комок. Он, визжа и лая, добежал до Кайлы и стал тыкаться носом в морду волчицы, скуля и облизывая мокрую шерсть.

Глава 9

      Путь обратно занял гораздо больше времени. Я шла, прижимая к груди завернутого в плащ волчонка, который тяжело переживал расставание с матерью. Тогда на берегу, когда он понял, что Кайла не отзывается, просто лег подле нее, закрыл глаза и приготовился пойти следом, за грань. Он не обращал на меня никакого внимания: ни когда я села рядом и начала его гладить, ни когда подняла на руки, укутала плащом. Волчонок жмурил глаза и подвывал, но не вырывался.

Что делать с ним дальше, я не придумала. Разберусь потом. Мой спутник сидел на мокром дереве, обхватив голову руками, и вскинулся, увидев меня:

– Аспен! – замолчал, видно нечего было мне сказать. А и я обсуждать прошедшее не хотела. Подошла, опустилась рядом, да и показала свою находку. Щенок пригрелся в плаще, уснул и смешно дергал лапками. Рэнн вздохнул:

– Он дикий совсем. Куда его?

– Мамка погибла, не смогла я его там оставить, – прижала я кулек к груди и добавила, – сама за ним следить буду, ты не думай.

Наверное, Рэнн чувствовал себя виноватым – он больше ничего не сказал, только еще раз вздохнул:

– До корабля нам два дня пути, если быстро шагать. Сейчас уже темнеет, переночуем здесь, под елкой. А утром двинемся.

Я исподлобья посмотрела на него, но Рэнн отвел взгляд:

– Я здесь, снаружи покараулю, мало ли кто после урагана выползет.

Найти сухой валежник, чтобы разжечь костер, не получилось. Поломанные ветки валялись повсюду, нескоро еще местные деревца оправятся после бури, но дождь, продолжающийся до сих пор, всё изрядно промочил. Я походила, поискала вокруг, так и держа Волчка на руках, но вернулась ни с чем. Рэнн пробовал жечь сухую хвою, устилавшую землю под елочкой, но выходило у него плохо, не хотел разгораться огонь.

Поэтому, не став ждать, я достала из сумки сверток с едой, и всухомятку мы поужинали. Волчок воротил свой маленький черный нос и от хлеба, и от сыра, и даже от мяса. Я волновалась, но помочь здесь могло только время. И я потихоньку делилась своей силой со щенком, как учила меня Терра, по капельке передавая ее мохнатому.

Наступившее утро было хмурым и дождливым, не хотела непогода уходить из этих мест. Я мерзла всё время, свернувшись клубком под елкой и прижав к себе волчонка. Несколько раз порывалась выползти из своего укрытия и позвать Рэнна, уж больно жалко его становилось, когда представляла, что он целую ночь под дождем. Но потом успокаивала себя: не я это – девчонка домашняя, воин он, к непогоде привычный, так чего его жалеть?

– Прости, Волчок, но плащ я забираю, самой нужен, – я оделась, и сразу веселее стало, правда, щенок все также отказывался двигаться, но у него по крайней мере своя шуба теплая, густая, не замерзнет. Я вздохнула, представив, как тяжко будет идти через бурелом два дня, да с лишним грузом, и вылезла под дождь.

Рэнн сидел, прислонившись спиной к дереву, и спал. Я хмыкнула – хорош караульщик, но потом рассудила, что мне это только на руку, успею и умыться сходить, и в кусты ближайшие наведаться, не придется мне объяснять, зачем да почему, и мучительно краснеть. Положила щенка рядом с мужчиной, вытащила из мешка краюху хлеба и, жуя ее на ходу, пошла