– Если ее родственники так и не найдутся, кто будет хоронить девушку?

– Обычно в таких ситуациях все берет на себя государство, но в данном конкретном случае директор агентства изъявил желание организовать похороны за счет фирмы. Власти препятствий ему чинить не стали, так что Алису похоронят, как только будут соблюдены все формальности.

– И как скоро это произойдет?

– Думаю, завтра или послезавтра. Особые причины, чтобы держать тело в морге, отсутствуют. Причина ее смерти установлена. Все остальное – в рабочем порядке.

Я вновь прикинулась невинной дурочкой. От ответа на следующий вопрос зависело все мое дальнейшее расследование. Ну, лейтенант, не подведи!

– Хороший человек этот Лисицкий! Не каждый начальник и при жизни-то на свою секретаршу лишние деньги будет тратить, а он после ее смерти не пожалел финансов! Похороны устроит… Внимательный, что и говорить. Это он вам обо мне рассказал?

Как я и ожидала, лейтенант подвоха в моем вопросе не заметил и залился соловьем:

– Нет. О вас Лисицкий не упоминал. Фамилию вашу я узнал от молодого человека, некоего Кущина! Семен Кущин, ведущий специалист фирмы в области программирования. А ему о вас рассказала сама Алиса. Сказала, что подумывает нанять вас в качестве частного сыщика, чтобы распутать очень сложный клубок жизненных обстоятельств, внезапно свалившихся на голову бедной девушки. Это он так выразился. Наверняка парень был влюблен в Алису.

– Наверняка. Алиса была очень красива.

Я решила, что больше никакой важной информации от лейтенанта я не получу, поэтому пора нашу встречу сворачивать.

– Моя очередь – информацией поделиться? – задала я риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, начала повествование.

Я пересказала Петрову все, что поведала мне Алиса. Умолчала только о пропаже ее фотографии в ее любимой рамке. Почему? Интуиция подсказывала мне, что этот снимок в самодельной рамке сыграет не последнюю роль в раскрытии загадочного преступления. А вот Петрову об этом знать необязательно. Также не сообщила я ему и о своем знакомстве с журналисткой с пафосным именем Стелла и огородной фамилией Морковкина. Он не спросил – я не сказала. Сам виноват! Встречей нашей лейтенант, похоже, остался доволен, а я – еще больше. На этой мирной ноте мы и расстались.

Я уселась в свою машину и задумалась. Из слов лейтенанта Петрова, а вернее сказать, из его недомолвок, выходило, что Харькова Алиса жила и работала под вымышленным именем. Дело принимало совсем иной оборот! Судя по всему, ни ее квартирная хозяйка, ни кто-либо из сотрудников агентства об этом не знал. А вот директор агентства Лисицкий знать должен был! В процессе приема на работу Алисе никак не удалось бы это скрыть. Для установления личности погибшей существовали два пути. Можно было встретиться с ее квартирной хозяйкой и убедить женщину дать мне разрешение на осмотр комнаты, в которой проживала девушка. Возможно, мне удастся обнаружить там нечто важное, что проглядели оперативники. А заодно надо попытаться вытянуть полезную информацию из хозяйки. Ведь, как известно, люди гораздо охотнее выдают свои и чужие секреты незнакомому человеку, даже если он и является частным детективом, нежели сотрудникам правоохранительных органов. Так уж повелось в нашей жизни.

Другой путь: попытаться встретиться с Лисицким, надавить как следует и вынудить его рассказать правду об обстоятельствах, при которых Алиса была принята на службу в агентство. Кроме того, мне необходимо встретиться с их местным асом-программистом, пресловутым Сенечкой, и выяснить, чем конкретно успела поделиться с ним Алиса. Второй путь был более уязвимым. Маячить в агентстве, не привлекая к себе внимания, нет никакой возможности: в фирме действует пропускная система. Значит, застать директора врасплох не получится. Лисицкий не так прост, каким пытается выглядеть. Он может попросту послать меня подальше вместе со всеми моими угрозами. Зная, что у меня нет клиента, чьи интересы я должна была бы сейчас защищать, он может даже обратиться в органы. Так, мол, и так: некая надоедливая особа мешает мне и моим сотрудникам спокойно жить! В данный момент клиента у меня действительно не было. А попадать под пристальное внимание наших доблестных органов мне не очень-то хотелось.

Взвесив все «за» и «против», я выбрала первый путь дальнейших действий. И сразу возник вопрос: как узнать адрес квартиры, в которой проживала погибшая? Решив попытать счастья у лейтенанта Петрова, я достала телефон и принялась искать в сумочке аккуратную новенькую визитку, которой он предусмотрительно меня снабдил. Но неожиданно мой телефон вдруг зазвонил. Номер не определился, значит, абонент мне незнаком. Я нажала на кнопку приема вызова и поднесла трубку к уху.

– Татьяна Александровна, – услышала я уже известный мне мужской голос, – вас беспокоит Анатолий Лисицкий. Нам необходимо встретиться. И как можно быстрее!

Лисицкий явно был чем-то взволнован. Я возликовала. На ловца и зверь бежит! Но ответила я ему весьма прохладно:

– Если мне не изменяет память, во время нашей последней – и единственной – встречи вы однозначно выразили желание, прямо противоположное нынешнему! Чем я, за столь короткий срок, успела заслужить вашу благосклонность?

– Татьяна Александровна, – устало произнес Лисицкий, – не надо ерничать! Я сожалею о своей недавней грубости. Мне действительно очень нужна ваша помощь. Дело в том, что я подозреваю: смерть Алисы хотят свалить на меня. Меня такое положение вещей не устраивает. Я хочу нанять вас, чтобы вы расследовали это злополучное дело!

Последнюю фразу Лисицкий почти выкрикнул в трубку. Я всегда чувствовала момент, когда нужно остановиться и не подкалывать больше человека. Прежде всего, я – профессионал.

– Когда мне к вам подъехать? – это я спросила уже серьезным тоном.

– Как можно скорее. Можете приехать немедленно?

– Через двадцать минут буду на месте. Не забудьте выписать для меня пропуск.

Я отключила телефон.

* * *

О пропуске Лисицкий не забыл. Кроме того, он, по всей видимости, специально проинструктировал охранника на мой счет. Услышав мою фамилию, тот даже паспорт предъявить ему не потребовал. Я сочла это хорошим знаком.

Поднявшись на лифте на восьмой этаж, я прошла к кабинету Лисицкого. Постучав и услышав короткое: «Войдите!», я открыла дверь. Лисицкий сидел за столом в напряженной позе. Со времени последней нашей встречи внешний вид Лисицкого претерпел заметные изменения. Нет, конечно, волосы его не были всклокочены, по лицу его не текли ручьи слез, он не глушил водку на рабочем месте. Его костюм и прическа выглядели безупречны. Но взгляд! Взгляд его безошибочно выдал мне информацию о том, что директор агентства находится на грани нервного срыва. Из его глаз словно вымыло прежнюю властность, сознание собственной непогрешимости, неуязвимости, присущие взгляду каждого успешного человека. «В подобном состоянии тебе, дорогой, лучше не показываться потенциальным партнерам: в один миг лишишься всех заказов», – подумала я.