litbaza книги онлайнСовременная прозаСлоу-моб - Денис Игоревич Трусов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Перейти на страницу:
лодки

доплывают

и цветам

не больно

и могилам одиноко

и д'ома пылесосят смерчем

и любовью любят

и саблей жнут

колосья

и здесь пока

не знают цвета крови

и эхо

Слова

ещё слышно

титаник и аврора

только-только

поженились

и нет ещё

моментов

и килоджоулей

и лошадиных сил

и мир

малюсенький -

ему всего неделя

без пуповины

без закона

без башни

вавилонской

уже с судьбой

уже

с огромной сиськой

сосёт свой космос

и спит

и видит

что день восьмой

как-будто

не настал

В океанариуме

и щупальцем молитвы

упираться в небо

нелепый

осьминожек человека

не устанет

обсасывать присосками

сознания

предел

не надоест

и мальчик по стеклу

с той стороны стучит –

смотри, смотри,

какой смешной

ведь правда, папа?

да, отвечает папа,

действительно

смешной

Человеки

я помню, когда мы ещё были рыбами и

над океаном высились шестисот цветные радуги

мы всегда плавали вместе

я помню, когда мы ещё были ондатрами

под болотами города процветали фосфорные

мы всегда заселялись вместе

я помню, облезлые археоптериксы

дрожали на новогодней ёлке

мы всегда росли вместе

я знаю, завтра мы станем человеками

только вот же досада какая

мы давно уже вы

мы уже давно человеки

I remember when we were still fish and

six hundred-coloured rainbows towered over the ocean

we always swam together

I remember when we were still muskrats

phosphorus flourished under the swamps of the city

we always checked in together

I remember shabby archeopteryx

trembled on the new year tree

we always grew up together

I know tomorrow we will be human

only what a shame

we have long been you

we have been humans for a long time

Tôi nhớ khi ta còn là cá và

khi cầu vồng sáu trăm sắc sừng sững trên đại dương

Ta luôn bơi cùng nhau

Tôi nhớ khi ta vẫn còn là chuột xạ

khi phốt pho bập bùng dưới đầm lầy thành phố

Ta luôn sống cùng nhau

Tôi nhớ những mảnh ghép cổ tồi tàn

run rẩy trên cây năm mới

Ta luôn lớn lên cùng nhau

Tôi biết ngày mai ta sẽ là con người

chỉ có một vấn đề thôi

chúng tôi từ lâu đã là bạn

Ta đã là người từ lâu rồi

Про сыр и Луну

Человек портится как сыр. Сначала плесень ещё привлекательна, но потом она уже просто орудие разложения. И вот-раз! И сыр пересёк ту почти незримую границу между съедобным и несъедобным. Раз! И человек пресекает какую-то незримую границу и становится подонком. Кто-то вдруг понял, что окончательно спился, чья-то милая чудная привычка переросла в чудовищный безумный ритуал, чьи-то глаза впервые и в последний раз посмотрели в дуло пистолета. А кто-то нажал на курок этого пистолета – впервые. Рубцы на личности уже не затягиваются. Человек со шрамом ещё может быть привлекательным, но вот человек-шрам – уже нет. Вот ты говоришь – человек не может раскаяться, потому же, почему подгнивающий сыр не может стать свежим. Но очевидным опровержением твоим словам восходит в небе круглая сырная старая Луна. Сыр может только стареть. А Луна умеет ещё и рождаться.

В Омпетиании принято говорить о чём-то неминуемом : «Недостойный человек живёт как сыр и умирает как сыр, а достойный живёт как Луна и умирает как Луна».

Дым

несу

поникших дней

и спящих

вечеров

букет

не радо зеркало

и окна

мне не рады

иду по улицам

чужим

иду устало

в руке букет

и календарь

у сердца

горят костры

а в сердце

тлеют

сны

как тяжело

не отражать

лучи

как тяжело

ходить так -

невесомо

и сон не сон

и сын не сын

уже

букет кладу

на тёмный

лоб портала

костры горят

всё дым

всё только

дым

Операция “Крогх”

Я переехал на улицу Черную с улицы Блеклой в начале осени. Мне как раз исполнилось сорок лет.

Улица Черная была совсем короткой: она начиналась у набережной, чуть успевала приподняться вверх, к городу, как тут же упиралась в бетонную безоконность подножия цитадели Имперского Института Правды. По сути, улица Черная была куцым невзрачным тупиком с парой кривых строений.

Первым домом по улице Черной у самой набережной стоял бывший купеческий особняк, в подвале которого располагалось кафе “Под правдой”. Из сырых сводчатых казематов, пропахших кислой выпивкой и плесенью, летом на улицу выносили столики, и когда в сентябре я въехал в свою новую комнату в доходном доме, столики все еще стояли на тротуаре.Сидя за одним из них можно было смотреть либо на грязную реку Нонон в долине по левую сторону, либо на семидесятиэтажную громадину Института Правды справа, в конце тупика. Я прожил в столице всю жизнь, и здание Института всегда маячило где-то там, видное отовсюду, будучи ориентиром и неизбежной деталью городского пейзажа, однако я по стечению обстоятельств никогда не видел Институт вблизи.

Теперь же, поселившись у самого его подножия, я чувствовал себя весьма необычно. Это было даже не то ощущение, что порой возникает, когда оказываешься рядом с большим водопадом, горой, монументом – ощущение собственной незначительности и благоговения перед необъятной структурой. Смотреть на сереющий в сентябрьском ненастье корпус института было словно разглядывать вблизи смерч – за секунды восхищения можно заплатить всей своей жизнью. Я читал где-то о виде лягушек, который селится в норе у тарантула и живет с ним в странном симбиозе – паук защищает лягушку от опасности, а лягушка уничтожает мелких насекомых, которые могут повредить кладку паучихи.

Так вот, я был именно такой лягушкой-новоселом и, попивая кофе,рассматривал своего тарантула, осваиваясь в новом положении.

Надо сказать, что с улицы Блеклой я съехал в спешке, и причиной тому послужило незначительное для других, но ужасающее меня происшествие.

Дело в том, что я всегда панически боялся определенного соматического типа людей. Люди вообще пугающе похожи друг на друга, и когда живешь достаточно долго, то начинаешь различать и замечать эти разные типы, каталогизировать их. Вот, скажем, голубоглазые курносые блондины с короткой верхней губой и крупными передними зубами, со вселенской любовью в этих самых голубых глазах – я повидал их много в разных странах и городах, и всегда была эта неизменная курносость и блондинистость, и глаза их смотрели с выражением вселенской любви на все

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?