А вот некоторым другим известным жителям Верды, столицы Клана Ненависти, повезло намного меньше. Двух важных чиновников, исчезнувших одновременно с Дингаром, он никогда больше не видел. А владелец ипподрома после двух декадного отсутствия вернулся сильно постаревшим и больным и вскоре умер, так никому и не объяснив, что с ним произошло.

Но для Дингара причины его болезни, как и дальнейшая судьба Кензура, не стали загадкой. И он сделал выводы с военной прямотой и решительностью. Уволился со службы, дом в столице оставил жене и детям, а сам вернулся в армию, все в тот же Второй Легион, надеясь никогда больше не увидеть ни подземелий дворца Властителя, ни черных плащей Советников. Насчет последних он, однако, ошибся. Люди в черном распоряжались всем и здесь, в объединенной армии Восточных Кланов. И теперь Дингар был готов положить половину своих людей и самому броситься навстречу вражеским стрелам, лишь бы избежать новой встречи с этими вежливыми и обходительными, а оттого внушающими еще больший ужас ребятами.

Впрочем, пока атака развивалась удачно. Легион почти без потерь достиг опушки леса и медленно, но упорно продолжал теснить противника. Военные Клана Ненависти недолюбливали колдунов, больше рассчитывая на собственные силы, и ни за что не потерпели бы присутствия магов в своей армии. Но совсем не использовать магию тоже не могли. Это дало бы врагам явное преимущество. Поэтому лучшие воины легиона, идущие в бой в первых рядах, сражались заговоренным оружием, а на их щиты и доспехи также были наложены защитные чары. Мечи, копья и стрелы защитников долины почти не причиняли им вреда, а удары легионеров, напротив, пробивали любую защиту. Конечно же, те из воинов Западных Кланов, кто имел такое же заговоренное оружие или владел приемами боевой магии, могли сражаться с легионерами на равных. Но таких было слишком мало, и солдаты Дингара продолжали успешное наступление.

Положение обороняющихся становилось все более угрожающим. Первыми дрогнули ополченцы Клана Надежды. Сначала по одному, а потом целыми десятками они бросали позиции и скрывались в глубине леса. Даже испытанные бойцы, охотники Клана Тревоги, шаг за шагом отступали к зарослям хвойника, где легионеры будут вынуждены разомкнуть строй и появится хоть какая-то возможность сдержать их натиск.

Дингар уже начал чувствовать себя героем битвы, когда ситуация внезапно изменилась.

Исход атаки предопределила стойкость бойцов Клана Терпения. Простые фермеры, они в большинстве своем не имели настоящего оружия, но зато были крепкими мужиками, закаленными тяжелым крестьянским трудом. И в их мускулистых мозолистых руках обыкновенные дубины становились грозным смертоносным оружием. А доспехи легионеров, которым не могли причинить вреда ни бронза, ни железо, трещали и ломались под ударами тяжелых деревянных предметов.

В этом еще не было большой беды, все-таки солдаты Дингара были прекрасно обучены и без труда справились бы с деревенщиной, если бы не ставшая уже привычной уверенность в своей неуязвимости. А теперь при виде сраженных товарищей уверенность эта стала покидать легионеров. Передние ряды в смятении остановились, на них натолкнулись задние, строй нарушился, и началась неразбериха, еще более усиливающаяся раздававшимися со всех сторон ударами дерева по металлу. А тут еще горцы из Клана Тревоги смекнули, в чем дело, быстро приспособили под оружие ветви поваленных деревьев и тоже ринулись в атаку.

И случилось невозможное. Второй Несокрушимый Легион побежал. Побежал позорно, бросая волшебное оружие, не разбирая дороги, нарушая ряды других отрядов Восточных Кланов и увлекая их за собой. А за ними по пятам, потрясая огромными страшными дубинами, мчались защитники долины.

Теперь уже Восточные были на волоске от поражения. И если бы не ответная атака рыцарей Клана Высокомерия, бой был бы уже закончен. Магистр Эрм не случайно медлил, не пуская своих воинов в атаку. Тяжелая кавалерия, непобедимая на открытой местности, в лесу была совершенно бесполезна. Глава Клана Высокомерия не мог допустить напрасной гибели своих людей и добился, отказавшись от значительной части полагающейся им добычи, согласия Советников и вождей других кланов на то, что рыцари вступят в бой только в исключительном случае.

И вот этот момент настал. Рыцари остановили бегство легионеров, затоптав многих из них, но заставив остальных повернуть назад. Под копытами рыцарских коней погибло также немало защитников долины. И хотя удары дубин не пришлись по вкусу ни единорогам, ни их всадникам, атака Западных Кланов была отбита. Но не более того. Доскакав до края леса, рыцари остановились. Лишь несколько смельчаков рискнули углубиться в лес, но и они скоро вернулись, едва сумев развернуть в узком пространстве между деревьями своих скакунов.

Зато уцелевшие и вернувшиеся в заросли воины Восточных Кланов чувствовали себя здесь как дома. Они восстановили линию обороны, и битва продолжилась на тех же позициях, с каких началась несколько часов назад.

Но Дингар уже не участвовал в сражении, не мог даже наблюдать за ним. Могучий удар дубины разбил его щит, сломал левую руку чуть ниже локтя и выбил пожилого военачальника из седла. Падая с лошади, он приземлился на поврежденную руку и потерял сознание еще до начала бегства его легиона.

БЕНЛАСТИР И ГУБ

Ополченцы Клана Терпения не имели какой-то особой организации и объединялись по месту жительства — с одного хутора, деревни или улицы. Да и начальством над собой, кроме Старейшины клана, признавали разве что деревенского старосту. Узнай они, что их Старейшина получает приказы от какого-то воеводы — удивились бы и скорее всего не поверили. Но от них и не требовали строгой дисциплины, лишь бы делали свое дело, а как — это уж их забота. А любому фермеру спокойней было сражаться, если рядом стоял сосед, вместе с которым они не раз выполняли куда более сложную работу, чем размахивание дубинами, и который уж точно не подведет в трудную минуту. И если у кого-нибудь такое построение войска вызовет ироническую улыбку, пусть поинтересуется мнением на сей счет солдат Второго Легиона. Да и другим захватчикам найдется что рассказать.

Лишь один отряд ополченцев выделялся своей организованностью и воинской выучкой.

Впрочем, его тоже специально никто не создавал. Просто составлявшие его немолодые, многое в своей жизни повидавшие мужчины, у которых в силу разных причин не осталось ни дома, ни семьи, инстинктивно потянулись друг к другу, объединились в отряд и признали главенство над собой некоего Бенластира, за глаза называемого не иначе как Бродягой.

Бродяг в Клане Терпения не то чтобы презирали, но не понимали, а потому и не одобряли. Появится такой человек в деревне, наймется к кому-нибудь в работники, и только приглядишься к нему, начнешь привыкать, а он опять — сумку через плечо, и поминай как звали.

Вот и сейчас, во время боя, они занимались, казалось бы, очень важным делом. Создали что-то вроде сил быстрого реагирования и, появляясь в самых жарких местах, не позволяли врагу прорвать оборону ополченцев. Но все равно своими постоянными перемещениями вызывали невольное раздражение у неторопливых, рассудительных фермеров. Выскочит из леса незнакомец, поможет отбиться от супостатов. Только переведешь дух, глядь — а спасибо-то сказать и некому. Вот ведь торопыги непутевые, прости Предок-Заступник!