Поскольку и Лао Дун, и Хуа Эрнян находились в Яньцзине, то некоторые задавали гадателю вопрос:

– Лао Дун, ты ведь все равно незрячий, у тебя что с открытыми глазами – ночь, что с закрытыми – ночь. Приходила к тебе во сне Хуа Эрнян или нет?

– Все ее явления во снах – это бредятина, мои предсказания – тоже бредятина. Как одна бредятина может повстречать другую? – отвечал Лао Дун и добавлял, – это называется минус на минус дает плюс, или колодезная вода речной не помеха.

Эти слова скорее всего тоже были бредятиной. А если нет, то выходило, что слепой Лао Дун был единственным в Яньцзине, кто благодаря своим бредням мог укрыться от проделок Хуа Эрнян.

5

Ли Яньшэн решил пойти к Лао Дуну, чтобы тот ему погадал и объяснил, что же за печаль гложет его сердце, доведя до последней черты. Как и все остальные, кто попадал в тупиковые ситуации, он надеялся получить объяснение, слушая нелепицу. Направляясь к Лао Дуну, Ли Яньшэн не стал брать себе в провожатые ни Лао Мэна, что торговал табаком и алкоголем, ни свою жену Ху Сяофэн. По идее, ничего зазорного в том, чтобы решать свои проблемы за компанию с кем-то, нет, к примеру, в ту же больницу или психиатрическую клинику он ходил в сопровождении Ху Сяофэн. Но когда Ли Яньшэна посетила мысль отправиться к Лао Дуну, ему захотелось сходить к нему в одиночку. Если Лао Дун будет распознавать, что у него на душе, то он бы предпочел, чтобы никаких свидетелей рядом не было.

Дом Лао Дуна располагался в восточной части Яньцзиня в переулке Чжамэн. Поскольку Лао Дун уродился незрячим, то справедливо было бы предположить, что поиск жены оказался для него делом непростым. Однако его ежемесячный доход от гаданий по гороскопу, по форме костей и от прямых эфиров в несколько раз превышал заработок Ли Яньшэна, который торговал в бакалейной лавке, так что найти жену ему труда не составило. Разумеется, женщины без физических недостатков замуж за Лао Дуна идти не желали, поэтому в жены ему досталась слепая на один глаз Лао Куай, второй глаз у нее был в порядке, такой вот наполовину слепой вариант. Будучи слепой не полностью, а лишь наполовину, можно сказать, что Лао Куай пошла на мезальянс. Впоследствии она родила Лао Дуну девочку и мальчика, и дочь, и сын оказались зрячими. Ли Яньшэн шел на гадание к Лао Дуну впервые, так что это был первый визит в его дом. Зайдя во двор, сперва он наткнулся на дочь Лао Дуна, вооружившись палкой, эта девчушка лет семи гоняла по двору кур. Заметив Ли Яньшэна, она остановилась и, уставившись на него, спросила:

– Чего надо?

– Я к твоему папе за советом.

– А ты записывался?

Как оказалось, чтобы получить от Лао Дуна совет, сперва следовало, прямо как на прием к врачу записаться.

– Не знал, что надо записываться.

– Так нельзя, сегодня запишись, а потом по записи придешь.

– У меня очень срочное дело.

– Если хочешь пройти без очереди, придется заплатить за срочность.

Ли Яньшэн невольно улыбнулся. Тут же он поймал себя на мысли, что за месяц с лишним это была его первая улыбка. Вместе с тем ему показалось, что едва он ступил на порог этого дома, как почувствовал какую-то теплоту, и тогда он понял, что поступил верно, что пришел к Лао Дуну. Поэтому он сразу ответил:

– Скажи сколько, и я заплачу.

Тут он увидел, что под карнизом дома Лао Дуна собралось больше десятка человек, кто-то сидел на корточках, кто-то стоял, один сидел на пеньке, оцепенело уставившись в небо. Ли Яньшэн убедился, что ребенок его не обманывает, и что желающих послушать «бредни» Лао Дуна и правда немало. «Похоже, – подумал он, – тупиковых проблем более чем достаточно, не я один мучаюсь от тоски». Ли Яньшэн подошел к ожидающим, сознательно становясь в самый конец очереди.

Солнце с востока переместилось к самому югу, стоявшие перед Ли Яньшэном люди по одному заходили внутрь и потом так же по одному выходили и уходили прочь. За Ли Яньшэном уже пристроилось человек пять, и вот, наконец, подошла его очередь. Ступив на порог, он заметил, что напротив прямо по центру стены висит изображение небесного божества. Ли Яньшэн слышал, что фамилия наставника, которому поклоняется Лао Дун, Чжао, так что скорее всего это был портрет высочайшего наставника Чжао. Наставник был облачен в красное монашеское одеяние, в воздетой вверх руке он держал металлическую плеть и при этом восседал на цилине[15]. В верхней части портрета имелась надпись: «Мир иллюзий Великой пустоты». Перед портретом на столе восьми бессмертных[16] размещалась курильница с тремя зажжёнными благовонными палочками. Лао Дун сидел за столом, а прямо перед ним стоял мужчина и, встряхивая, руками восклицал: «Значит, я и тут виноват, и там тоже?». Жена Лао Дуна, Лао Куай, увидав, что Ли Яньшэн, отведя занавеску, пытается пройти внутрь, поспешила к нему. Показывая на мужчину, она тихонько шепнула:

– Подождите немного, он еще не закончил.

Ли Яньшэн все понял, тут же вышел за порог и в ожидании пристроился под карнизом. Прислушиваясь к происходящему внутри, он улавливал то голос клиента, то голос Лао Дуна. Неожиданно клиент зарыдал, а Лао Дун принялся его успокаивать: «Не плачь, не плачь, слезы тут не помогут». Буквально в следующую минуту заплаканный посетитель вышел на улицу. Услыхав, как Лао Куай крикнула изнутри «следующий», Ли Яньшэн сообразил, что вызывают его, и, снова отодвинув занавеску, прошел в комнату и уселся на табурет перед Лао Дуном.

– Прошу, доложите ваше имя.

– Меня зовут Яньшэн, тот самый Яньшэн, что в лавке на улице Дунцзе торгует соевым соусом, уксусом и засоленными овощами.

– А, Яньшэн, вспомнил тебя, ты раньше играл Сюй Сяня в «Легенде о Белой змейке», я ходил тебя слушать.

Оказалось, что Лао Дун еще и ходил его слушать. Тут же он вспомнил, что Лао Дун слепой, видимо, поэтому он и сказал, что ходил «слушать».

– С тех пор уже прошло лет восемь, – ответил Ли Яньшэн.

– Какая у тебя проблема?

– Меня что-то гложет изнутри, чувствую, вот-вот сойду с ума, а в чем дело не пойму, хочу, чтобы ты погадал и установил причину, ведь только тогда я смогу избавиться от этой напасти.

В этот момент в ним подошла Лао Куай, она вынула из стоявшей перед наставником Чжао курильницы три сожженные палочки и воткнула на их место три новые. Ли Яньшэн сообразил, что вынутые палочки относились к прошлому клиенту, при смене клиента палочки полагалось обновлять. Когда Лао Куай зажгла благовония, Лао Дун встал со своего места, подошел к курильнице,